чашу, залил жидкостью и протянул мне.
– Это надо влить больному в рот. Обязательно!
– Что здесь?
– Противоядие.
– То есть я был прав – кинжал смазали ядовитой дрянью?
– Да. Хотя яд не смертельный, но вреда от него бы хватило. Степаныч поднялся бы на ноги месяца через два, не раньше.
– А с вашим лекарством?
– Пару недель придётся поболеть.
– А регенерон?
Лекарь усмехнулся:
– Не всё так просто, молодой человек. Уверен, что Степаныч может себе его позволить, вот только побочные эффекты могут загнать его в могилу не хуже иного яда. Возраст, знаете ли, и общее состояние здоровья. С регенероном шутки шутить не принято. Зачем пользоваться им, если есть и другие лекарства?
– Я вас понял. А мазь?
– Она поможет заживить рану. Смазывайте вокруг неё два раза в день.
Он привёл Степаныча в чувство с помощью отвратительно воняющей склянки. Наставник очнулся на какие-то секунды, но этого хватило, чтобы я успел дать ему противоядие. Затем он снова впал в забытьё.
– Я навещу раненого завтра в первой половине дня, – заверил лекарь перед уходом.
Я выпроводил его и загнал Надюшку спать. Она и так отчаянно зевала. Видимо, ещё и нервное напряжение давало о себе знать.
– Дядя Игорь, с дедушкой всё будет хорошо? – спросила она, улёгшись на лавку.
– Ты же слышала. Ещё две недели, и Степаныч у нас будет как молодой.
– Не-а, не будет. Он старенький, – протянула девочка.
Я улыбнулся.
– Спи, ничего не бойся.
– А если этот страшный снова придёт?
– Не придёт. Я посторожу.
Девочка улыбнулась и заснула, а я остался караулить покой Степаныча и Надюшки. Сна не было ни в одном глазу. А ещё меня очень удивил кио. Ведь он так и не появился. Неужели умудрился вырубиться так, что проспал всё на свете?
Глава 19
А на утро к нам пожаловал ещё один гость. Я думал, что это лекарь пришёл проведать Степаныча (тот пришёл в себя и уминал кашку, сваренную заботливой Надюшкой), однако вместо него на пороге стоял плотно сбитый мужчина, раздавшийся вширь, но при этом крепкий и сильный. У него были плечи борца и приплюснутый нос боксёра.
– Ты Степаныч? – спросил он.
– Нет. А вы собственно кто и, по какому вопросу?
– Меня Ацетоном зовут, – представился мужчина. – У меня дело к Степанычу.
Я бросил взгляд ему за спину. Там переминались с ноги на ногу шестеро парней, в которых безошибочно угадывалась охрана. Что ж, видимо, непростой гость к нам пожаловал.
– Он ранен.
– Что?!! – казалось, что Ацетон прямо сейчас взорвётся от гнева и злости.
– Его ранили. У нас вчера были кое-какие проблемы, – не стал вдаваться в подробности я.
– Хреново, – слегка успокоившись, произнёс мужчина. – Слушай, мне с ним всё равно надо парой слов перекинуться.
Шестёрка телохранителей разом подобралась и двинулась в нашу сторону. Я понял, что просьба – это простая формальность, и никого моё мнение особо не интересует.
– Заходите.
Ацетон ринулся внутрь, едва не сбив меня с ног. Следом за ним вломились телохранители. Я только руками развёл. Что-то уж больно нервный народец попался!
Кио так и не появлялся. Ночью я навещал его – дрых как сурок. Меня аж завидки взяли. Утром, когда встала Надюшка, я прикорнул часика полтора. Этого, само собой, было мало, но лучше хоть столько, чем ничего. Однако меня слегка пошатывало, и я
