персонал, самовольно заняли анабиозные капсулы. Признаюсь, в тот день нам было глубоко плевать и на президента, и на всех остальных кураторов проекта сверху. Нас интересовали лишь собственные шкуры. Мы даже не успели спасти близких. Всё разворачивалось слишком стремительно.
Он запнулся. В его голосе появилось напряжение. Понятно, ему предстояло рассказать о далеко не лёгких минутах своей жизни.
– Умная автоматика должна была разбудить нас, когда на поверхности станет относительно безопасно. Так и произошло. Но, как я говорил, технология ещё не была доведена до ума. Многие погибли.
– Мне довелось видеть трупы тех, кому повезло меньше, – кивнул я.
– Да, это было страшное зрелище. Помню, как мне было плохо после пробуждения. Я не верил в смерть тех, с кем работал рука об руку столько лет. Я был в глубоком шоке! – он помолчал. – Но жизнь есть жизнь. Надо было пройти через это, чтобы закалиться. Уцелевшие выбрались на поверхность.
– И много вас было?
– Десятка не набралось.
– А я? Почему не разбудили людей в моём блоке?
– Если честно, забыли в суматохе и большом количестве потрясений. А потом уже было не до того, – признался Иван Петрович.
– Хорошо, бог с ним! Что было, то прошло. Почему вы пробудились на четверть века раньше меня?
– В вашей лаборатории автоматика была попроще. Будила либо по команде, либо когда энергия подходила к концу. Думаю, последнее – это ваш случай.
– Так и было, – сказал я. – Ладно, с этим разобрались. Что было дальше?
– Тяжёлый, практически каторжный труд. Борьба за выживание. Половина из тех, кто был со мной, погибла. Но их усилия не пропали в пустую. Мы закрепились здесь, – он обвёл взглядом кабинет. – Нашли свою нишу, союзников… Да, это не идеал, но мы многого добились. И надеемся добиться ещё большего. И для этого нам нужны вы.
– Зачем?
– У нас далеко идущие планы. Надоело выживать, мы хотим жить. А у вас ценный багаж знаний – мы пытаемся собрать опыт прошлого по крупинкам. К тому же я наслышан о твоих талантах, – Иван Петрович улыбнулся. – Вы Мастер Полей. Это весьма ценная специальность, и ваши акции выросли в несколько раз.
Показалось мне или нет, но произнеся эти слова, он слегка побледнел. Потянулся к графину с водой, стоявшему на столе, выпил прямо из горла.
– В чём дело? Плохо себя чувствуете? – участливо спросил я.
– Ерунда – Он вытер пропотевший лоб. – Нервишки шалят. Тяжело тащить на себе всё это.
– Хотите разделить груз со мной?
– Да.
– Спасибо за прямоту.
– Нам повезло выжить и не повезло оказаться в ужасном постапокалиптическом будущем. Но мы люди, умеем ко всему приспосабливаться. Более того – при удобном случае прогибаем мир под себя. Присоединяйтесь.
В его голосе появилась исступлённость фанатика. Меня будто вербовали в секту.
– Что нужно вам, я понял. Но что получу я?
Он вопросительно поднял бровь.
– А вы не поняли? Мы гарантируем безопасность, уверенность в завтрашнем дне. Вы забудете, что такое голод, вкусите материальные блага. Я же говорил, что даже здесь можно хоть как-то устроиться. Выпивка, женщины, оружие и прочие мужские игрушки и забавы… Вам будет многое доступно. Ну? – Договорив, он обессиленным студнем сполз на кресло.
– Иван Петрович, что с вами? – склонился я над ним.
Он устало приоткрыл глаза. Внезапно в его взгляде проявился страх, вселенский ужас:
– Игорь, беги! Беги отсюда! Тебе грозит беда! – прокричал он и тут же вытянулся дугой, дёрнулся будто от удара током, а потом затих.
Из уголка рта потянулась тонкая струйка крови. Я схватил его за руку, пощупал пульс. Иван Петрович умер. Что послужило причиной смерти – можно только догадываться.
В комнату ворвался охранник, я уже видел его на входе в здание. Комбинатовский уставился на труп учёного, в его руке блеснуло
