Я усмехнулась и покачала головой.
– Прости, что разочаровала тебя. Хотя я чувствую не только места. Просто с ними у меня получается легче всего, но, как правило, я могу уловить и эмоции, и грядущие события… иногда. Особой разницы нет в том, как я вижу событие, а как – место или эмоции. Я увидела, что если мы пойдем вверх по течению, то попадем в другую пещеру. Она существует, поэтому я смогла почувствовать ее.
– Но будущие события – они же еще не произошли. Это не то же самое, что и река, которая всегда тут текла.
– Знаю. События еще не произошли, но произойдут, поэтому я могу их чувствовать. Это не так, как видения. Это больше похоже на воспоминания. Как будто время для меня смешалось, и я могу вспомнить то, что еще не случилось. Но здесь нет никакой последовательности – иногда я могу предсказать незначительные происшествия, но пропускаю что-нибудь действительно значимое. Порой – наоборот.
– А ты можешь вспомнить, что случится с нами в ближайшем будущем? – Он сидел, болтая в реке ногами.
– Не точно. Не всегда всё так происходит. Иногда мне даже трудно понять, что это: всего лишь удачная мысль или провидение. Вот как сейчас – я считаю, что мы должны идти рекой, вниз по течению. Но с другой стороны, я и просто вижу в этом резон, потому что пробираться через это будет очень сложно. – Я указала на густой кустарник, росший по обе стороны реки. – Ну и потому, что мы не хотим заблудиться и не хотим, чтобы нас выследили с собаками.
Он вздохнул.
– Когда ты меня вытащила из резервуара, я надеялся, что на некоторое время покончу с плаванием.
– Прости.
– И я так подозреваю, что времени для сна у нас нет?
Я засмеялась, поднимаясь на ноги.
– В деревне, где я выросла, у наших соседей была старая овчарка, весь день она спала на крыльце у двери. Ее звали Кип. Вот так я и буду тебя звать: Кип. А пока спать чересчур рискованно. Мы и так тут пробыли слишком долго.
В отличие от реки под Виндхэмом, вода здесь имела красно-коричневый оттенок из-за торфа.
В реку мы вошли вместе. На мелководье вода была теплой, но когда мы добрались до середины, то до дрожи промерзли от холодного и быстрого течения.
– Что скажешь?
Он приподнял бровь.
– В идеале хотелось бы, конечно, чуть теплее.
– Нет, насчет имени.
Он повернулся лицом к верховью, лег на спину и поплыл вниз, бросив с усмешкой:
– После того, как ты вытащила меня из резервуара, можешь звать как угодно.
Я тоже подумывала о том, чтобы плыть по волнам, но река оказалась не такой уж полноводной, а местами и совсем мелкой, так что нам приходилось, сбивая ноги, карабкаться по скользкому сланцу через низкие порожки. Кое-где, напротив, пороги становились слишком крутыми, с быстрым течением, поэтому мы выходили из реки и продолжали путь вдоль высокого берега и возвращались в воду, когда русло выравнивалось. Дважды Кип падал и скатывался с берега вниз, но успевал схватиться за корень или камень, едва не угодив в бурлящую реку. Затем, цепляясь, взбирался наверх. Там, где берег становился пологим, мы шли по траве вдоль реки. Но я следила, чтобы мы меняли стороны и нигде не оставляли четких следов. Время от времени нам попадались колючие кустарники с ягодами, а как-то под бревном, нависшим над краем берега, Кип нашел несколько грибов. Мы так проголодались, что даже их гадкий вкус не остановил нас.
Ближе к вечеру он предложил передохнуть.
– Если мы выйдем сейчас, пока солнце не село, успеем посушить одежду.
Я взглянула на него. Он сжимал челюсти, чтобы подавить дрожь.
– Отличная мысль. – Я почувствовала, что идти по реке становилось небезопасно – растительность вокруг поредела, густой кустарник сменился травой и лишь случайное дерево изредка нарушало гладь равнины.
Нам пришлось цепляться за корни и буквально-таки затягивать себя на крутой склон берега, нависшего над рекой почти вертикально. Взбираясь первой, я слышала, как ниже карабкался Кип. Он хоть и ругался, но не отставал.
Затем Кип заметил тропинку, ведущую вдоль берега, почти заросшую, но всё же различимую. Мы спустились на несколько футов к выступу и пошли по тропе, над которой свисали корни деревьев, пряча нас от ненужных глаз. Наш оборванный вид привлек бы внимание каждого встречного, не только преследователей.
