призрачного, союзника.
«Почему ты мне помогаешь?» – не смог удержаться Лан от не самой уместной в этот момент мысли. Он помчался на противоположную сторону Арены. За ним по пятам припустил жук-медведь. От тяжести шагов гиганта дрожала земля, играли под ногами присыпанные песком плиты, а с купола непрерывно сыпалась какая-то деревянная труха.
«Чтобы втереться тебе в доверие, а затем убить и расчленить! – призрачный голос теперь буквально звенел в черепной коробке Лана. – Я помогу тебе, ты поможешь мне, понятно? Если ты даже с вонючим дампом был готов сдружиться, чтобы только выбраться, может и со мной удастся договориться?»
«По рукам!» – успел подумать Лан, прежде чем жук-медведь поддел его своим вытянутым рылом и подбросил в воздух.
Он взлетел выше ограждения, выше гигантского жука. Перед взором мелькнули трибуны, заполненные суетящимися человеческими фигурками, купол, песок Арены, сплошь покрытый багровыми пятнами. Затем он увидел прямо под собой распахнутую пасть, нагромождение кинжальных зубов в несколько рядов, короткий острый язык и бледно-розовую, с отчетливо проступающей сеткой синих сосудов глотку.
Лан понимал, что законы физики не переписать: он упадет точно в эту живую мясорубку. На нем, конечно, добрая кольчуга, которая немного защитит от зубов, но все равно тяжелых ран не избежать. В одно мгновение Лан прикинул возможные травмы: поломанные ребра, внутреннее кровотечение, возможно – потеря руки или ноги. На этом бой будет закончен. И операция будет закончена. И Светозар не дождется помощи, равно как и Мара… Обидно, ёжкин кот.
Но уже в следующий миг что-то заставило жука-медведя передвинуть голову на метр в сторону, зубы гиганта щелкнули в воздухе, Лан пролетел мимо жуткой морды и упал на песок под передними лапами мутанта. С земли он увидел, что мамаша Лу схватилась за одну из цепей и тянет жука на себя изо всех своих нечеловеческих сил.
Молодец, мамаша! Лан и не рассчитывал на ее помощь, тем более – в пиковый момент. Думал, что старая нео – тупая и кровожадная тварь, а она, оказывается, решила вписаться за человека…
«Как же! – вновь зазвучал в его голове чужой голос. – Если бы ты знал, что у нее творится в башке, и какое место занимаешь там ты, то ты бы не смог спать по ночам без пистолета под подушкой! Чего разлегся? Убирайся, пока она держит цепь!»
На самом деле этот мысленный диалог длился не более трех секунд. Но задерживаться под лапами огромного и злого насекомого действительно не стоило. Жук-медведь занес над Ланом ножищу, однако прежде, чем этот хитиновый столб опустился ему на спину, дружинник уже рванул с низкого старта вперед.
«Среднее плечо слева! – прозвенел голос. – Бей по шраму!»
Бежать было некуда. Метров пять – и ограда уже перед носом. Жук тем временем тоже не дремал, он двинулся за Ланом, причем – на двух задних парах конечностей, передние лапы мутант расставил в стороны, чтобы не позволить человеку улизнуть.
Лан метнулся к ограде. Взбежал по имеющей небольшой наклон стене к ее верхней части, и, пружинисто оттолкнувшись ногами, прыгнул назад – к жуку-медведю. В воздухе Лан перевернулся через голову и саданул клевцом по плечу чудища, за доли секунды разглядев на хитиновой плите нарост, похожий на квадратную заплатку из ороговевшей кожи.
Дружинники очень любят всякие замысловатые трюки: разнообразные прыжки, сальто, кульбиты, перекаты. Все это требовало дополнительной гибкости, ловкости и отточенности движений. Лану, влившемуся в дружину гораздо позже остальных, боевая акробатика давалась с трудом, и он практиковался в ней через «не могу» и «не хочу», полагая, что товарищи Калашников и Макаров помогут одолеть любого прыгуна, сколь бы ловок тот ни был. Сейчас же выяснилось, что не зря он, оказывается, потел и рисковал сломать шею, занимаясь нелюбимой дисциплиной.
Ударная часть клевца погрузилась в кожистую «заплатку». Несмотря на шум и кутерьму, Лан отчетливо услышал, как хрустнуло стекло.
Он приземлился на ноги, из-под босых пяток выстрелили струи песка. Повисло облачко пыли. Жук-медведь издал то ли стон, то ли всхлип и неуверенно пошарил в воздухе передней лапой. Затем мутант попятился, тяжело сел, снова поднял зад и снова всхлипнул.
«Молодец! – одобрил дружинника неизвестный помощник. – Ты его вырубил. Зрители твои!»
Только теперь Лан понял, что трибуны скандируют его имя, в такт топая ногами. Гвалт стоял неописуемый, ничего подобного раньше Лан не слыхал. Если бы он пришел на Арену за славой, то это был бы его звездный час. Но он пришел не за славой; и вообще, он предпочел бы оказаться сейчас совершенно в другом месте.
«Очнись!» – чужая мысль ворвалась в его сознание, как пуля, и Лан завертел головой, ища возможный источник опасности. У входа на Арену стоял Кудесник, его сопровождали несколько охранников, в числе которых был Хомут. Мамаша Лу лежала ничком на песке: жива или нет – непонятно. Жук-медведь возвышался в центре Арены, его без того маленькие глаза стали как две черные
