Ходили слухи, что главнокомандующему сначала велели не двигаться с места и разорять округу, а потом приказали все силы бросить на штурм Антье. Он отказался: боялся, что зазря погибнет много солдат. Но выбора ему не оставили, и Горт все же пошел на приступ. Все закончилось, как и ожидали, – патриаршие силы понесли огромные потери, но ничего так и не добились.
Теперь Безмятежный велел главнокомандующему быстро возвращаться в Брот, собирая по пути рекрутов во всех вассальных патриарших владениях, – никаких оправданий и исключений.
– Впал в отчаяние, – предположил брат Свечка.
– Да, – согласился Гатор. – Кажется, удача повернулась к Безмятежному задом.
Брат Свечка понимал то, что, несомненно, поймет и граф Реймон. Сам господь послал эту возможность. Коннек должен воспользоваться передышкой, пока Безмятежный бьется за свою жизнь, и пролить свет на все те укромные уголки, где тайком плодятся паразиты из Конгрегации.
Брат Свечка мельком подумал: а каким бы графом стал Реймон, если бы жил в мирное время?
Все так рьяно обсуждали вести с востока, что время пролетело незаметно. Препон по дороге они не встретили, разве что столкнулись с кучкой братьев из Конгрегации, которые бежали от возмездия. В то утро церковникам не хватило храбрости отстаивать свои убеждения.
Брат Свечка уговорил Гатора их отпустить.
– Что посеешь, то и пожнешь.
– А пожнем мы крыс, которые расплодятся стократно, – отрезала Кедла. – Старик, хорошенько запомните эти лица. Не удивлюсь, если эти люди когда-нибудь сожгут вас на костре.
– Кровожадная, – прошептал Гейс.
Брат Свечка кивнул, но не смог отмахнуться от правдивых слов Кедлы: кому-то придется заплатить за его доброту.
В десяти милях к западу от города на них наткнулся патруль из Антье. Солдаты слышали о Свечке. Путникам выделили провожатых, а в город отправили гонца.
Граф Реймон где-то выслеживал отставших от патриаршего войска солдат, беглецов из Конгрегации и разбойников. Зачастую его жертвы попадали во все три категории одновременно. А вот Сочия сидела в Антье: она ждала ребенка. Графиня сама вышла поприветствовать брата Свечку и так обрадовалась, словно это был ее собственный отец. Живот уже заметно округлился, и Сочия старалась одеваться так, чтобы он не бросался в глаза.
– У вас послание от королевы? – спросила она.
– Да, – отозвался брат Свечка.
– Нам от нее много вестей доходит. Думаю, ничего нового в вашем послании не будет. Но Изабет сказала – вы будете говорить от ее имени. Думает, мы доверим вам решение, которое послужит на благо Коннека.
– Нет-нет, Сочия… Графиня… Нет! Я такой древний, что сотворение мира застал. Я очень стар! Мне нужно отдохнуть. Чудо еще, что Господь не призвал меня во время этого путешествия.
– Он вас не призвал, потому что знает: вам еще предстоит работа.
Кедла хихикнула.
– Эти люди меня провожали, – сказал монах. – В основном это хорошие люди. Хотя вот этой матери с младенцем не помешало бы пообтесаться.
Сочия широко улыбнулась Кедле, и Кедла улыбнулась в ответ. Начальник телохранителей что-то прошептал графине на ухо, и она сказала:
– Я ее знаю. Вместе зимовали в Альтае. Кедла, у тебя уже двое детишек. Значит, либо Сомс объявился, либо ты поняла, что он такой не один на свете.
Лицо Кедлы омрачилось, но она кивнула:
– Объявился. Снова меня обрюхатил, а потом подставился под стрелу. Сам король Арнгенда его укокошил. Заслуженное возмездие, да еще и ирония судьбы.
– Ха! Ты знаешь, что тебя называют Цареубийцей? Так ты мне еще больше нравишься. Но я завидую! Жаль, не мне удалось такое. Ну, может, когда-нибудь потом. Арнгендцы так и будут сюда являться, пока не покончим с Анной Менандской.
Брат Свечка смерил Сочию пристальным взглядом. На что она намекает?
– Графиня, – сказал он, – некоторые из моих спутников почти так же стары, как я сам, и все мы притомились в пути. Да еще дождь снова собирается.
Последние десять дней то и дело шел дождь. Атмосферные фронты не шли в Коннек, как обычно, с берегов Родного моря, но
