заметил многие детали, которые удерживались на месте подручными креплениями из скотча и проволоки.
– Надеюсь, эта штука не развалится, пока мы остаемся на ней, – натужно постарался пошутить я.
– Это надежный корабль. «Семя» прослужило пять веков, прослужит нам и еще немного, – с холодком ответила Кара, идущая вслед за мной.
Я чувствовал себя немного неудобно без очков и айдима, однако в ответ на просьбу получил вежливый, но непреклонный отказ. Расконсервация оборудования требовала времени, которого у команды пока не было.
За все время пути по туннелю нам встретился только один дрон-уборщик. И тот, похоже, барахливший – двигался он неуверенно, беспомощно перебирая магнитными лапками в воздухе.
Мы миновали длинные ряды выходов к стыковочным узлам и наконец увидели впереди кольца переходников. К моему удивлению, оба они оставались неподвижны.
– Подшипники не в лучшем состоянии, – предупредила мой немой вопрос Кара. – Нам пришлось остановить вращение еще до выхода на орбиту.
Что ж, это позволило нам избежать физкультурных упражнений на вращающихся ободьях переходных узлов. Мы миновали трубу коридора, прошли сквозь еще два шлюза, и я впервые увидел воочию интерьер капитанского мостика «Семени».
Хотя внимательно рассмотреть активные панели, фоны, пульты и сенсоры, с помощью которых управлялся межзвездный корабль, мне возможности не представилось.
К моему удивлению, внутри было необычно многолюдно. Подковообразная рубка, рассчитанная на троих членов экипажа, вмещала с полсотни народу. Кое-кому пришлось парить под потолком, рискуя задеть головой панели. Восьмеро, включая самого капитана, были в униформе спейсеров, остальные – в стандартных накидках клиентелы. Большой экран в центре мостика был выключен, на малом рядом с ним висело изображение планеты – тысячу раз виденное и все равно приковавшее мой взгляд.
– Добро пожаловать к нам, оперколон, – прогудело рядом.
Я торопливо вытянулся, лязгнув магподковками.
– Оперколон Леоненко прибыл, капитан.
– Присаживайтесь, раз прибыли, – гостеприимно предложил Хейм. Я огляделся в поисках свободного места и, не мудрствуя лукаво, оперся на край приборной панели, проследив предварительно, не нажму ли какой-нибудь тумблер. Покрутил головой, надеясь разглядеть знакомое лицо, но безрезультатно. Несколько соседей с любопытством оглянулись.
– Дамы и господа, – как-то велеречиво начал капитан. – Корабль на высокой яванноцентрической орбите. Не в лучшем техническом состоянии, но мы продержимся еще как минимум пару лет.
Кто-то попытался зааплодировать. На него обернулись несколько рядом стоящих человек, испепелив взглядом.
– Тянуть с высадкой, тем не менее, не стоит. Мы получили кое-какую информацию с орбитера НАСА и сбросили собственные зонды, как орбитальные, так и планетарные. Информация, полученная зондами, крайне интересна… однако вам слово, Яндрей Константинович.
Над нашими головами прокашлялся держащийся за переборку колон лет сорока, кряжистый и плечистый, с мятыми ушами и перебитым носом. Вид у него был совсем не интеллектуальный, однако голос оказался на удивление мягким, хотя и гулко- утробным.
– Начнем с того, друзья, – проговорил он, – что называть, как мы с вами привыкли, геологическую эпоху, в которой на данный момент пребывает Кементари, пермским периодом, будет довольно грубой натяжкой. На самом деле мы здесь столкнулись с совершенно уникальным эволюционным состоянием, точных аналогов которому в истории нашей планеты не было, а приблизительные наблюдаются в самых разных геологических эпохах.
Состав атмосферы планеты и физико-химические условия на поверхности были определены при первичном обследовании довольно точно. Воздух на уровне моря содержит около двадцати процентов кислорода, несколько повышено по сравнению с Землей содержание CO2, SO2 и метана, обеспечивая нам теплый климат, невзирая на меньший земного уровень инсоляции. Предположительно, это связано с обусловленной приливными возмущениями со стороны Илуватара повышенной вулканической активностью на стыках литосферных плит. Несмотря на это, мы выявили не менее четырех-пяти древних тектонически стабильных платформ, совпадающих с предварительно намеченными зонами высадки. Состав океана в целом соответствует земному, соленость несколько снижена в пределах от двух до пяти процентов.
Как и ожидалось, мы не обнаружили в воздухе, воде и почве никаких представляющих непосредственную опасность для человека химических соединений. Белково-аминокислотный состав местных организмов, хиральность органических соединений допускают высокую степень биохимической совместимости с земными организмами. Мы тут пока не пришли к единому мнению, чем
