– Так это «Леди Севера», они к вам и являются-то один раз, на Рождество, – презрительно сказала девочка, опуская вниз маску. Она также сняла круглые очки-консервы, быстро заменив их другими, обычными, но очень большими, с широкой оправой и затемнёнными стёклами, так что никто из надзирателей не смог рассмотреть толком её лица. – А мы теперь будем приходить куда чаще!.. Хотя полноте, что я вам тут втолковываю, если вы даже письмо не прочитали!..
Надзиратели переглянулись.
– Э-э, мисс Норвич, всё-таки ваш визит – большая неожиданность, и мы…
– Вы ведь покажете мне, что тут и как? – невинно осведомилась гостья. – Я ведь не только за списками, я потом в нашем Обществе выступлю, расскажу о жизни малолетних заключённых, а также…
– Гм… простите, мисс… – Старший надзиратель явно колебался. – Всё это так странно… И письмо…
– А что не так с письмом? – сощурилась девочка.
– Всё, всё так! – поспешно сказал мистер Грей.
– Я вижу, вы очень хотите, чтобы глава нашего общества, маркиза Дауншаэр, написала бы формальное отношение вашему непосредственному начальнику, мистеру Семперу, главному смотрителю работных домов Норд-Йорка?
– Хорошо, хорошо, мисс Норвич! – вскинул руки старший надзиратель. – Чего бы вы хотели увидеть?
– О, ничего особенного, – мигом сменив настрой, прощебетала гостья. – Кухню прежде всего, мы надеемся устроить для бедных сирот праздничный обед на Пасху…
– Прошу сюда, – вздохнул мистер Бенджамин Грей.
…Кухня была огромна, с исполинскими плитами, топившимися углём. Здесь не имелось никакой передовой машинерии на пару, возвышались мятые котлы, в которых, наверное, можно было б купаться; стояли громадные сковороды, висели на стенах разделочные доски.
Прямо перед гостьей из одного угла в другой важно прошествовала огромная наглая крыса.
Мисс Норвич истерично взвизгнула, поддёргивая юбки.
– Кыш-ш, проклятая! – Надзиратель по имени Питер запустил в крысу какой-то плошкой. Крыса легко увернулась от неуклюжего снаряда и потрусила себе дальше, презрительно вильнув голым розовым хвостом. – Простите, мисс Норвич…
– Н-ничего, – слабым голосом объявила несчастная мисс, явно готовая упасть в обморок. – Воды… принесите мне воды… и… стул…
– Да, мисс, конечно! Питер! Стул, живо! Сейчас подам воды, мисс Эвелина!
На несколько мгновений мисс Норвич осталась одна.
И этих мгновений ей хватило, чтобы отодвинуть засов на неприметном железном люке в полу. Не похоже было, чтобы люком пользовались, засов и петли покрывала ржавчина.
Появились оба надзирателя, один со стулом, другой со стаканом воды.
Гостья села, являя вид крайне потрясённый и отпивая воду мелкими глотками.
На отпертый засов никто, само собой, не обратил внимания.
– И много у вас тут таких… животных?
– Что вы, мисс, это случайность!.. – мигом выпалил Питер.
По лицу старшего надзирателя было видно, что его, как говорится, терзают смутные сомнения, однако покамест он ничего не предпринимал.
В работном доме было тихо. Ничто не говорило о том, что где-то за стенами – целых две сотни мальчишек. Ни голосов, ни шагов.
Сегодня было воскресенье. У обитателей работного дома – единственный выходной в этом месяце.
Мисс Норвич неспешно пила воду. Надзиратели переглядывались. Наверное, им не слишком-то нравилось выслушивать от неё приказы и претензии.
– Мисс Эвелина…
– Да. Идёмте. – Гостья поднялась.
В пустой кухне гулко раздавались их шаги.
Скрипнул, поворачиваясь, люк. Крышка приподнялась, и худой мальчишка мигом выбрался из горловины, резво отскочил в сторону, прячась за огромной плитой. За ним – ещё один, потом ещё и ещё.
Четверо.
Мисс Норвич внезапно остановилась. Она не оборачивалась, просто остановилась.
