ринулась через порог.
Мама, согнувшаяся от кашля, задыхающаяся, кое-как прикрывающая лицо; Молли схватила её за руку, потащила за собой.
– Только ничего не спрашивай, мама!..
Но мама сейчас явно ничего не могла спросить.
Ярина, по-прежнему в облике хорька, прыгает уже у другой двери.
– Папа! Папа, ты?
– Молли, мисс Молли!
– Фанни!
Сила течёт легко и свободно. Эхо разносится далеко, сотрясая основания Норд-Йорка. Молли вновь ощущает себя, словно в доме госпожи Старшей, в те времена, когда она и помыслить не могла, что магия имеет свои пределы и может исчерпаться.
Дверь выбита.
Фанни выбежала сама, тоже задыхаясь и кашляя. Огляделась, мигом сообразила, что к чему, подхватила согнувшуюся в три погибели маму:
– Миссис Анна!.. Обопритесь на меня!..
Потом они выручили папу. И он, бедняга, только и смог, что обнять Молли, глядя на неё разом и со страхом, и с гордостью.
– Ярина! Ярина, где Билли? Где мой брат?!
Вместо ответа хорёк вдруг изобразил акробатический прыжок назад, настоящее сальто-мортале – и на ноги встала уже человеческая девочка.
Мама попыталась взвизгнуть, но вместо этого зашлась в кашле. Папа вытаращил глаза, и только Фанни словно бы и не заметила ничего необычного.
– Он там, внизу! Надо опустить вот это!
«Вот это» – железный табурет, более чем знакомый самой Молли. Площадка вокруг, знала она, поднимается; но, похоже, может и опускаться.
Папа и Фанни так и уставились на Ярину; мама снова зашлась в кашле. Правда, вентиляторы в Особом Департаменте, кажется, работали по-прежнему, дым с пылью хоть и не быстро, но засасывало в воздухозаборники.
Легко сказать – опускай! А как?!
– Мо-молли… деточка… Что происходит? – прорыдала мама.
– Ничего особенного, миссис Анна, – вдруг с заботливым и несколько наигранным спокойствием проговорила Фанни, по-прежнему обнимая свою хозяйку за талию и не давая свалиться. – Просто наша мисс Молли пришла вас освободить. И она – магик. Настоящий.
– А-ах! – только и смогла выдать мама. Папа глядел на Молли разинув рот.
Бедные вы мои, вдруг со странной снисходительностью подумала Молли. Вы не знаете, что это такое, когда сила клокочет, кипит и бурлит, требуя не просто выхода, но драки, – нет, не просто драки, но боя, сражения, великой битвы! Когда она поднимается внутри с ощущением едва не всемогущества. И пусть сгинут все, кто против меня!
«Охолони! – прокаркала Старшая. – Охолони, вразнос ведь пойдёшь!..»
Да ну тебя, старая! Я сама всё знаю! И вообще, ты мне чудишься! Я… я… ух, что я могу!..
И Молли, недолго думая, лёгким, невесомым, почти неощутимым движением взяла ещё силы. Прямо из воздуха – силы, сотканной из гнева и ненависти.
Вы схватили моих родных. Вы заточили их. Вы им угрожали, вы хотите сжечь в своём проклятом «стакане» моего братца – так знайте, я, Моллинэр Эвергрин Блэкуотер, спалю вас первыми!
И она со всей яростью вогнала огненный шар прямо в основание железного табурета.
Ярина в последний миг бросилась, оттолкнула мистера Блэкуотера, иначе неминуемо провалиться б ему во мгновенно открывшуюся на месте широкого люка пробоину.
– Ты что, дура?! – благим матом заорала Ярина, подскакивая к Молли. – Ты ж его убьёшь, там, внизу!
Молли не обратила внимания. Подумаешь, мелочь хвостатая!
– Билли! Билли, братик!
– М-молли? – донеслось слабое снизу. – Т-ты?!
– Я! – крикнула Молли, чувствуя, как горло сжимает спазм. – Ты цел? Сейчас вытащим!..
– Идиотка! – прошипела ей в лицо бледная Ярина. – Что ж ты творишь-то? Как поднимать станешь?..
