Опять они рисковали жизнью, спасая её… Потому что она их не послушалась.
– Вниз! – уже орала Ярина. – Эй, волки?! Медведя?! Вам особое приглашение требуется?
Всеслав рыкнул, но беззлобно, спрыгнул вниз. А потом…
А потом вдруг протянул обе руки застывшей с полуоткрытым ртом над краем пролома Кейти Миддлтон!
Молли вдруг ощутила горячее и неодолимое желание засветить нахалке промеж глаз – по-уличному, как дрались на Пистон- стрит.
Старательно привзвизгнув, Кейти шагнула за край. Молли прикусила губу.
А руки поднялись снова.
Ну вот уж нет! Сам лови своих миддлтонов!..
И Молли ринулась вниз.
Это были подвалы Департамента, но отнюдь не тюремная их часть, а как раз напротив – «просто подвалы», какие есть под любым зданием.
Ярина метнулась вправо-влево, лихо отыскала какой-то люк.
– Тяни!
Она по-прежнему говорила и командовала на имперском, однако Всеслав понял.
Ржавая крышка отвалилась. Потянуло знакомым зловонием.
Мама издала слабый стон. Кейти же Миддлтон на сей раз промолчала.
…Последние остатки магии Молли потратила, чтобы обрушить за ними тоннель. И всё. Вновь в груди знакомая и отвратительная пустота.
Но на сей раз они были все вместе. И мама, и папа, и братик Билли, и Таньша с Всеславом, и даже вредная Ярина – они смогли, они вырвались! Они вырвались из Департамента!..
Им удалось невозможное. Немыслимое. Небывалое.
И Молли на бегу смахнула слёзы.
Глава 7
Ярина вела их коридорами, вела по-прежнему уверенно. И отчего-то Молли ничуть не удивилась, когда дерзкая чародейка вывела их в до боли знакомое подземелье – то самое, где обитали некогда Билл Мюррей и его сотоварищи.
– Уф, всё! – выдохнула Ярина, плюхаясь на один из сохранившихся матрасов.
И тут всех словно прорвало. Мама истерически рыдала, Фанни держала её под руку и гладила по плечу, папа то утешал маму, то хватал в объятия Молли, то пытался понять, что же произошло с Кейти Миддлтон и как она очутилась в Департаменте; Таньша громко распекала Молли и Ярину, «потому как вы обе совсем с ума спятили!», Всеслав хмурился и шипел от боли, пока Молли, отмахиваясь от наскоков Таньши, обрабатывала ему раны, как учили в своё время и госпожа Средняя, и госпожа Старшая; Кейти же невнятно лепетала что-то, отвечая папе, а Ярина с кривой и ехидной ухмылкой выслушивала нотации Таньши.
Потом мама притихла, Фанни что-то нашёптывала ей на ухо; папа же вспомнил, что он ещё и доктор, и, кашлянув, попытался предложить свою помощь «молодому мистеру – простите, как звучит ваше имя, ещё разок? – Vseslavu», с удивлением обнаружив, что Молли ловко орудует иголкой, зашивая длинный кровоточащий разрез.
– Э-э, дочка… где ты этому выучилась? – только и смог проговорить он, наблюдая, как Молли быстро пускает в ход одно снадобье за другим.
Такой привычный, знакомый запах магии госпожи Средней…
– Пока была у Rooskies, – коротко отмолвила Молли. Завязала узел, перекусила нитку, стала накладывать повязку.
Воцарилось странное, неловкое молчание. Подданные Её Величества – и «варвары», Rooskies, да вдобавок ещё и магики. Папа растерянно глядел то на дочь, то на Таньшу, то на Всеслава.
– Постойте, мисс… я ведь видел вас в…
– В Пушечном клубе, – усмехнулась Таньша.
– О! – Папа, кажется, потерял дар речи. – Но как…
– Неважно, мистер Блэкуотер, – отрезала Волка. – Важно лишь, что станем делать дальше.
– И… что же? – нервно спросил папа.
– Уходить, – пожала плечами вервольфа. – Уходить туда, где Молли уже побывала. За перевал. У нас никто никого не преследует за магию. И магия – совсем не то, что вам внушали. Мы с братом, – кивок на Всеслава, – живы и здоровы.
