оторвались от рельсов, паровичок опасно накренился, и сердце Молли почти перестало биться; но дрезина удержалась, с каждым мигом ускоряясь, она ринулась по галерее туда, где за проломом толпились люди девятого эрла.
А за рычагами паровозика в развевающемся плаще застыла огненная тень неведомого магика.
И тогда кто-то из департаментских закричал.
Не на передней линии, видно, – а там, позади, где стояли те, на кого не хватило брони.
Вновь ожила митральеза. С такого ничтожного расстояния промахнуться было невозможно, пули секли цилиндры и котёл, дырявили трубу, звонкой дробью осыпали низкие боковины кабины – но из пробоин не хлынула вода, не ударили струи пара, отнюдь нет.
Не сбавляя скорости, зачарованная дрезина прошла поворот, устремившись прямо к провалу. Двое департаментских, успевших спуститься уже почти до самого дна, замерли на миг, а потом железными болванками рухнули вниз, решив, очевидно, что сумасшедшая дрезина сейчас свалится им на головы.
Глупые, мимоходом подумала Молли. Они так и не сообразили, что дрезина давным-давно должна была бы обрушиться в один из провалов…
Огненная тень в кабине издевательски медленно вскинула руку, и вновь раздался гудок – резкий, словно трубный зов.
Дрезина подлетела к пролому – и легко, словно во сне, перемахнула через него.
Резко засвистел пар, вырываясь из играючи рассечённых колёсами шлангов. Двое департаментских, грохнувшихся вниз, замерли огромными нелепыми куклами – нечему больше было двигать их тяжеленную броню.
А со всех сторон к ним потянулось живое железо. Молли не могла различить, что там задвигалось, может, те же самые боты.
Что с ними случилось дальше – она не видела, потому что в следующий миг дрезина с огненным машинистом за рычагами, разрубив проложенные паропроводы, с размаху врезалась в столпившихся департаментских. Их тяжёлая броня, может, и способна была защитить в последние минуты от сгоравших магиков, но против удара всей массы паровика помочь, конечно же, не могла.
Людей раскидало в стороны, словно мягкие игрушки. Дрезина пронеслась сквозь них, часть сбросив вниз, часть – впечатав в стены. Лязг, грохот, крики; до последнего мгновения в упор молотила митральеза с департаментской бронелетучки, но зачарованная дрезина с маху врезалась ей прямо в лоб.
Молли сжалась, закрывая голову руками. Подземелья сотряс оглушительный грохот, митральеза захлебнулась, и гусеничное чудовище Департамента медленно, словно нехотя, перевалилось через крошащийся и трескающийся парапет, низринувшись вниз, туда, где ждало уже живое железо.
Нелепо взмахнув закованными – и замершими посреди взмаха – руками, вместе с паровым самоходом вниз рухнул и стрелок из митральезы.
В этот миг лорд Спенсер сорвался с места. Всё это время он стоял, застыв статуей, на узком гребне ограждения, словно происходящее ничуть его не касалось. Стоял – а теперь вдруг резко взмахнул рукой.
Фигура в тёмном плаще даже не подумала уклоняться от налетающей смерти. Напротив, бросилась ей навстречу, а в отставленной руке холодным льдистым светом засиял недлинный прямой клинок. Он взялся неведомо откуда, и Молли было больно даже смотреть на него, как на слишком яркий светильник.
Граф с невесть откуда взявшейся ловкостью пробежал по ограждению, шириной едва ли в ладонь, перепрыгнул через не успевшего отстраниться департаментского в броне…
…а дрезина с призрачным машинистом неслась вперёд и вперёд, круша и опрокидывая всё на своём пути, неуязвимая для пуль, внушающая смертельный ужас; неслась ровно до того момента, пока перед ней не выросла фигура лорда Спенсера.
Два из трёх прожекторов к тому времени оказались уже снесены; светил только последний.
Разлетелась вдребезги составленная из железных щитов баррикада. Смятые и отброшенные, они падали вниз, вслед за обломками бронелетучки, а дрезина уже налетала на лорда Спенсера, и огненная тень за рычагами сжалась, словно готовясь к прыжку…
…Взмах тёмного плаща, словно крыла хищной птицы, – и сверкающий льдистый клинок врезается в чёрное железо паровозного котла.
Вспышка – полоса багряного огня тянется через чёрное – снопами летят искры – льдистое лезвие режет сталь – и зачарованная дрезина словно сама насаживает себя на клинок, неведомым образом не вывернувшийся из ладони лорда!
На миг дрезина, лорд, призрак в кабине – слились. Голубая вспышка стремительно нырнувшего клинка утонула в багровом, и сам граф так и остался стоять на узком парапете, а дрезина пронеслась дальше, по-прежнему круша всё на своём пути.
