– Я покажу, мама. Не сомневайся.
– Мяу! – согласилась кошка Ди.
И Молли пошла. Без света, в полной темноте – голубоватый огонь Всеслава и Таньши остался позади.
Локоть-ладонь-пальцы, есть ли ещё у меня хоть что-нибудь? Смогу ли я, не переходя границы, набрать должное и нужное?
Молли шла прямо на затаившихся впереди врагов и даже не удивлялась, что прекрасно обходится безо всякого света. Верно, магия, только что едва не спалившая её, что-то сделала со зрением…
Тоннель смутно угадывался, серый, словно в вечерних сумерках. Он шёл относительно прямо, изгибаясь не плавно, а резко, но углы были небольшими.
– Мисс Моллинэр, только не делайте глупостей, – поторопился сказать сакраментальную фразу лорд Спенсер. – Я уже сказал, давайте я сам выйду к вам навстречу и мы поговорим? Просто поговорим?
Молли молчала. Зачем-то я им очень нужна, думалось ей. Они могли б уже начать стрелять, даже не видя меня, – я иду в полный рост, тоннель узкий, а там у них митральеза…
Локоть-ладонь… ладонь-пальцы… собрать, собрать хоть сколько-то!
Откуда я её вытягиваю? – неважно, лишь бы была!..
– Мисс Моллинэр, меня тревожит ваше затянувшееся молчание, – слегка усмехнулся голос незримого пэра. – Уж не решили ли вы, упаси нас боже, героически погибнуть, подобно многим вашим друзья-варварам? Na miru i smert’ krasna, так, верно?
Верно, верно.
– Очень сожалею, но в наши планы ваша мужественная смерть никак не входит, – оповестил её граф.
Шипение и сразу же – резкий слепящий свет. Впереди в тоннеле вспыхнули прожектора.
«Рано!» – каркнула в ухо госпожа Старшая, так, словно враз оказалась рядом с Молли.
Рано…
А те, кто вставал за ней из траншей под Мстиславлем, вставал с тем хриплым и страшным боевым кличем, – они тоже считали, как оно, ещё рано или уже поздно?
Ей пришлось плотно зажмуриться; обе руки взлетели над головой в жесте, что, наверное, мог бы показаться знаком отчаяния или даже сдачи.
Тяжело. Как тяжело…
Щелчок. Суховатый щелчок спущенного курка.
Она никак не могла его услыхать. И уж подавно не могла бы ничего сделать. Она, может, и умеет «кидаться огнём», но в остальном – обычная девочка. Не сверхсильная, не сверхбыстрая, не сверхсообразительная.
Но воздух меж вскинутыми руками вспыхнул, и сила послушно потекла сквозь неё – так, будто Молли тащили сквозь усыпанные острыми железными зубами дуги капкана.
И эхо. Эхо покатилось во все стороны, вверх и вниз, заставляя содрогаться, трепетать и отвечать всё, в чём оставался хотя бы гран магии.
Огонь низринулся вниз, прямо ей под ноги, расплескался вокруг, словно вода.
И, словно вода, обнял щиколотки Молли, взметнулся выше головы, отразился от потолка.
Что-то сильно ударило её в плечо, тупо и тяжело, толкнуло назад. Пуля? Нет, не пуля. Шприц? Да, вот же он, под ногами, иголка согнута, словно угодила в камень или в металл.
Она видела не сработавшее устройство долю мгновения, не больше, прямо перед нею сейчас раскрывалась чернота провала. Дымящиеся края кирпичей и темнота внизу.
– А вот и не возьмёшь! – крикнула она и ринулась вниз.
Она не думала, что будет дальше. Не подумала, что оставляет своих без защиты (ну, если не считать оборотней); она просто знала, твёрдо и без сомнений, что ей нужно сделать.
И ещё – она чувствовала, что госпожа Старшая видит её сейчас, видит, хотя и лежит, прикованная к постели в своём далёком доме.
Рельсы, ржавые рельсы под ногами. Молли не ощутила столкновения с жёстким цементом пола.
Над головой зияла дыра. Текли над ней плотные – пощупать хотелось! – потоки прожекторного света. И что-то кричали, надрываясь, люди.
– Горит, горит!
– Туши! Заливай!
