Что такое? Что случилось? Или – ничего?..
Но почему исчезло голубоватое сияние вокруг лезвия, сменившись на огненно-алое, медленно затухающее?
И почему граф вдруг с явным трудом вытянул руку, разжимая пальцы, и его оружие, охваченное огнём, полетело вниз, разваливаясь на куски, исчезая во тьме тонким пеплом?..
Почему замерла огнистая тень на зачарованной дрезине?
И почему сама дрезина заметно теряет скорость?!
Нет, она успела разбросать ещё немало департаментских стрелков вместе с их бронёй. Но ко второму провалу добралась уже чуть ли не черепашьим шагом.
Колёса её зависли над пустотой – провисли – замерли…
Замерло и сердце Молли.
Но, натужно пыхтя, дрезина всё-таки переползла на другую сторону. Не перелетела, как совсем недавно, но переползла. Огнистая тень застыла, и Молли готова была поклясться, что больше всего она походила на смертельно раненного или даже убитого машиниста, так и не выпустившего рычагов, рухнувшего на них грудью.
Правда, ей почудилось, что перед тем, как исчезнуть в тёмном тоннеле, откуда дрезина появилась совсем недавно, призрачная фигура шевельнулась и бестелесная его рука слабо махнула Молли: мол, жив.
Страшно кричали раненые; там, куда свалились две самых первых жертвы и куда устремилось живое железо, что-то жутко скрипело, хрустело и визжало – словно там трудилось разом несколько циркулярных пил.
– Что же ты сотворила, Моллинэр… – пробормотала она. По коже продрал мороз. Силы, что она вызвала к жизни, откликнулись, но…
Всё, департаментские получили достаточно. Пора уходить. Им теперь не до неё.
– Мисс… Моллинэр, – раздалось сверху хриплое.
Лорд Спенсер склонился над краем галереи. Говорил он с явным трудом, и хвалёная его осанка куда-то исчезла – весь скособочился, скривился и держался на ногах с явным трудом.
Визг пил вдруг прервался, сменившись диким человеческим воплем, от которого кровь поистине стыла в жилах.
– Д-довольны, мисс Мол… лин… нэр? – выдохнул граф.
Молли сглотнула.
– Эй, вы! Оставьте их! Ко мне! Ко мне, быстро! К… к ноге! – выкрикнула она с отчаянием, словно отдавая команды собаке.
Локоть-ладонь, и с пальцев срывается… что-то и в самом деле навроде команды «ко мне!».
– Надо же… мисс… Моллинэр… – Лорд Спенсер явно приходил в себя. – У вас… получается… командовать… господа пэры… будут очень рады… узнать об этом…
Дальнейшего Молли слушать не стала. Механизмы, оживлённые невесть какой магией, быть может, наследием как раз того магика, сделавшегося огненной тенью, потянулись к ней, привлечённые истечением силы, словно пчёлы нектаром. Пришлось брать руки в ноги и бежать, причём довольно-таки быстро.
Опасней всего было карабкаться вверх по перекрученным рельсам обратно на галерею. Разбросанные, размётанные зачарованной дрезиной департаментские начинали приходить в себя, а Молли совершенно не ощущала в себе сил для боя. Эх, эх, как же это у госпожи Старшей-то получалось, что сила никогда не кончается и не иссякает?
Но всё обошлось. В неё выстрелили всего один раз – зато живое железо переключилось на неё, устремившись в погоню. Но как уходить от них, Молли уже знала…
Лорд Спенсер проводил её долгим «мис-с-с Моллин-нэ-эр-р…», от которого мурашки побежали по спине.
Глава 8
Однако она бежала, и её не преследовали. Спасительная темнота сомкнулась у Молли за плечами, мрак поглотил крики и запоздалые выстрелы. Теперь, когда департаментские связаны живым железом, она должна успеть вернуться к своим и вместе с оборотнями вывести родителей и братика в безопасное место.
Об остальном она сейчас просто думать не могла.
Ни о том, как же именно создалось пресловутое «живое железо», ни о том, как в точности родился огненный призрак-машинист зачарованной дрезины, ни о том, что нужно будет делать, когда все они покинут Норд-Йорк.
Она бежала к маме и папе, хотя перед глазами всё ещё застыла, впечатавшись, жуткая картина паровика, врезающегося в департаментских.
Ни о чём другом думать сейчас бы не получилось.
