Потом мое безвольное тело потащили к выходу. Но я потерял сознание раньше, чем мы покинули пещеру. И последняя мысль, которая промелькнула в моей бедовой голове, была совсем не оптимистичной:
«Кажется, мы проиграли».
36
Я пришел в себя от резкого рывка, а затем услышал незнакомый женский голос:
– Господин майор, он очнулся.
С трудом открыв глаза, я обнаружил, что нахожусь в просторной палатке и лежу на жестком деревянном настиле. Слева и справа стонущие раненые солдаты, словенцы и одриссы, а в паре метров – пожилая медсестра, которая смотрела в сторону выхода. Артефакты при мне, только амулета связи нет, он остался в рюкзаке, куда я его кинул при отходе.
Слава всем пресветлым богам – я не в плену. Велимир меня не бросил, и мое тело все-таки вытащили из пещеры. Теперь бы оклематься побыстрей. А с этим, судя по моему состоянию, возможны проблемы. Руки и ноги тряслись, в груди словно камень застрял и тяжело дышать, а голова болела так сильно, что я с трудом сдерживался. Хотелось кричать, но ведьмак позволить себе это не может. Нельзя показывать слабость – один из заветов моего учителя Вадима. Особенно если рядом обычные люди, для которых ты пример. Поэтому пришлось стиснуть зубы и задавить готовый вырваться из груди вопль…
Впуская в палатку холодный воздух, в нее вошел майор Ожегов. Голова офицера была перевязана, а на левой руке – две примотанные деревянные плашки.
– Как вы, штабс-капитан? – Ожегов присел рядом.
– Не очень… – прохрипел я и сам задал вопрос: – А вы, майор?
– Мелочь, – он поморщился, – когда отходили, вход в пещеру подорвали. Камни разлетались во все стороны, и многим досталось. Я еще легко отделался. Контузия и руку зацепило, кость треснула.
– Сколько я без сознания провалялся?
– Двое суток.
– Так долго?
– Ага. – Он кивнул и снова поморщился.
– Расскажите, как мы отступали и что за это время произошло.
– Я многого не знаю. Но если по факту, то наши дела плохи, и мы потерпели поражение. Почти триста бойцов, в основном горные стрелки одриссов, из пещер выбраться не смогли. Просто не успели. Чолкаины приближались, все растерялись, даже полковник Хлебников. Вот тут ваш друг Велимир выхватил у минера подрывную машинку и активировал фугасы. Насекомые отстали, и собрав раненых, мы отошли. Велимир исчез. В горячке его едва не расстреляли, и он скрылся. После чего генерал Урмантов и князь Бравлин приняли решение отходить и спасать воинов. Собирались до вечера. Думали прорываться под покровом темноты, но не вышло. Ромеи насели со всех сторон, и пришлось отбиваться. К утру сдвинулись с места, начали движение, и тут снова появились чолкаины. Не Высшие, с которыми столкнулись в подземельях, а солдаты. Их было много. По самым скромным подсчетам, тысяч тридцать, и как мы отбились – одному богу известно. Наверное, только за счет моих ребят, которые сделали все правильно. Они подорвали отраву, которая была у нас в цистернах, и это чолкаинов задержало. Пришлось бросить все тяжелые орудия и поломанную технику. Солдат посадили на броню и в автомобили. Короче говоря, оторвались. Три часа назад добрались до расположения 2-й дивизии одриссов. Теперь отдыхаем и готовимся драпать дальше. Сначала на Кадиополь, а потом к границе.
– Где мои вещи?
– В штабе.
– А штаб где?
– В двух километрах от этого госпиталя.
– Понятно.
– Вам что-то нужно, штабс-капитан?
– Нужен мой рюкзак.
– Я пошлю в штаб солдата. Заодно он сообщит князю, что вы пришли в себя.
– Только быстрее.
Ожегов кивнул и вышел, а я закрыл глаза и попытался проанализировать ситуацию. Но голова продолжала болеть, поэтому я сосредоточился на самолечении – это приоритетная задача.
Насколько это возможно, постарался расслабиться, а затем определить источники боли и причину. Погрузился в легкий транс и отделил часть своего сознания. После чего посмотрел на себя снаружи и сразу увидел несколько кроваво-красных энергетических
