морде, чтобы не позабыл, если под старость нападет на него деноминация.
– Прощу прощения, господин капитан. Давно не имел дело с этими вашими татуировками, а потому слишком многое, похоже, забыл.
Учитель натянуто улыбнулся. Его беспокойство только выросло.
– Все нормально. Поручиком я тоже был – только перед войной.
– Значит, я ошибся совсем немного, – пробормотал все еще смущенный Тесла.
«Похоже, он не любит, когда его ловят на ошибках». Как раз это Учитель был способен понять.
– Чувствуешь? – спросила шепотом девушка, сглатывая слюну.
Он кивнул. Запах варящегося мяса дразнил и его тоже.
– Ну, еще немного, и еда будет готова, – заявил ученый, словно бы услышав их.
Он оставил котелок в покое и пошел к массивному буфету, чтобы вынуть из него тарелки. Красивые, фаянсовые, к тому же еще и целые. «Экий он богач», – с завистью подумал Учитель. В последний раз он ел с чего-то подобного сразу после Атаки, в одном из каналов Шарикового… стоп, тогда еще Собачьего поля. Закусочную в главном канале держали две сестры-близняшки, разнояйцевые, поскольку ничуть друг на друга не похожие. Хорошо кормили, умели наколдовать что-нибудь вкусненькое даже из малоаппетитных остатков. Увы, обе были серьезно больны. Одна вспухла как-то ночью, словно кто закачал в нее бочку воды. Умерла раньше, чем успели доставить к ней врача. Вторая исчезла через несколько дней, – люди говорили, вышла на поверхность и повесилась в одном из ближайших домов.
Там, в предместьях, ударная волна не наделала таких больших разрушений, как здесь, в центре, но это нисколько не улучшало жизнь уцелевших. Те, кто выбрал возвращение в собственные дома, вскоре начали умирать как мухи от всепроникающих радиоактивных осадков. Немногочисленные счастливцы, спрятавшиеся в каналах, жили дольше, намного дольше, но проиграли битву сперва с мутантами, а потом и с самими собой. Это оттуда, из анклавов на Шариковом поле, расползлась зараза лектерства.
Рядом с тарелками появились приборы: тяжелые, серебряные, с витыми рукоятками. Помнящему некогда было присматриваться к ним внимательней, поскольку хозяин уже ставил на стол котелок с чудесно пахнущим гуляшом.
Каждому он налил пару половников, дав Немому почти одну только юшку. Принес также стеклянную трубку, из тех, которые использовали в лабораториях.
– Вы наверняка это ему лучше объясните, – сказал, подав ее Учителю, а когда тот попытался накормить сына, добавил: – Я бы вам советовал подождать. Пусть еда поостынет. Холодной она, может, окажется менее вкусной, однако в его состоянии наверняка проще будет ее глотать.
– Понимаю.
Помнящий пояснил сыну, ждущему с открытым ртом, что ему придется еще немного подождать. «Горячо, – показал жестами. – Обжигает. Сильно».
– Кто с ним такое сделал? – спросил Тесла, когда Учитель вернулся на место.
Искра глянула на них исподлобья. Фыркнув, отправила в рот очередную ложку гуляша.
– Мы попали в руки Полос, – ответил Помнящий, потянувшись за ложкой.
– Звери, а не люди… – ученый покачал головой.
Запах разваренного мяса напомнил Учителю, насколько тот голоден. После первого же глотка он широко раскрыл рот.
– Боже! – крикнул он потрясенно. – Соленое!
– Вы не любите? – удивился Тесла.
– Человече, да я сто лет не ел соленого мяса! – Помнящий наклонился над тарелкой и принялся наворачивать как безумный. – Откуда вы взяли соль?
– Как говаривал мой папаша, завязывая ботинок дождевым червяком, надо уметь выкручиваться, – усмехнулся ученый, загадочно улыбаясь. – А что до вашего вопроса: нет, соли у меня нет. Закончилась много лет назад. Но у меня есть голова на плечах и немалая библиотека, – он указал рукой в пол, наверняка имея в виду нижние этажи. – Наши предки знали несколько способов улучшать вкус сырого мяса, я лишь воспользовался одним из них.
– Каким? – спросила Искра.
– Тебе не захочется этого знать, деточка, поверь, – серьезно сказал Тесла.
– Мы едим жареных тараканов, закусываем крыс личинками, так что я сомневаюсь, будто что-то смогло бы испортить мне аппетит, – уверил его Учитель.
– Пот, – коротко бросил ученый.
