словно палочки, пальцы.
– Говори.
– А что говорить. Лектерцы.
– Что – «лектецы»? – воспоминание о каннибалах заставило Помнящего напрячься.
– Как это – что? – девчонка глянула на него внимательно. – Ты что, ничего не знаешь, дед?
Он не стал отрицать, поскольку было это бессмысленно.
– Говори.
– Мясо, – она требовательно протянула руку.
Он покачал головой. Обернутый в тряпочку кусок спрятался назад в рюкзак.
– В первом же анклаве на дороге я все узнаю даром и безо всяких расходов, – заявил он, потянувшись к замку.
– Эй, дед, расслабься! Не будь таким жмотом! – прикрикнула она, однако тут же успокоилась. – Ладно, что ты хочешь знать?
– Так что там с лектерцами?
– С чего бы начать…
– Лучше – сначала.
– Хм… Ну… Но…
– Давай покороче.
– Покороче ситуация выглядит так. Лектерцы пригласили на гриль очень важного архиепископа, который как раз ходил в паломничество в ближайшие анклавы.
«Пригласили на гриль», прекрасный эвфемизм…
– И зачем это он полез за Одер?
– Дед, ты меня вообще не слушаешь. Они его цапнули на нашей стороне. В главном офисе между анклавами.
– Гонишь? Каннибалов нет по эту сторону Старого Одера.
Она издевательски хохотнула.
– Да где ты двадцать лет был, дед…
– Перестань меня так называть.
– Почему? Мужик, да ты наверняка старше большей части деревьев и некоторых камней.
– Вернемся к теме, – нахмурился Помнящий. Он уже давно понял, что переговорить соплячку без рукоприкладства не удастся, а опускаться до такого он не хотел. – Откуда уверенность, что это действительно были каннибалы?
– Хотя бы оттуда, что все представление случилось на месте, а тот осутаненный сын ублюдка и сифилитической укунсы был таким жирным, что они и ввосьмером не сумели объесть его до конца, – пояснила Искра, повеселев.
Учитель потер нос. Он не верил собственным ушам. Каким чудом людоеды преодолели реку? Создания, обитавшие на мелководье и в окружающих его трясинах, были раз в сто ядовитей и прожорливей, чем твари, таящиеся среди руин.
Лектерцы. Так – по сути-то, насмешливо – называли некогда людей с далеких предместий, которые первыми на собственной шкуре почувствовали результат отсутствия былых благ цивилизации. Там, где до войны народу жило не так уж и много, человек быстрее, чем в других местах, утрачивал контроль над отравленной осадками поверхностью – сперва из-за одичавших животных, потом из-за их мутировавших наследников. Но чем дольше продолжался голод, тем больше локальных сообществ отказывалось от различных табу и возвращалось – как это они себе объясняли – к естественным практикам, известным человечеству многие тысячелетия. Там, где закончились даже крысы, а мясо мутантов все еще было слишком зараженным, отчаявшиеся уцелевшие обращались к последнему источнику протеинов, каким являлось человеческое тело.
Но тот, кто думал, что каннибалы постъядерной эры отступили до уровня пещерных людей, – ошибался. О, нет, это были все те же самые люди, что и остальные обитатели Вольных Анклавов. Единственная разница состояла в том, что вместо охоты на мутировавших тварей или разведения крыс они поедали слабейших из своих же или охотились на обитателей других анклавов.
Множество сообществ за рекой заплатило слишком высокую цену за сопротивление варварам из предместий, которые медленно, но постоянно росли в силе, ассимилируя или подчиняя новые и новые анклавы. Остановил их только Старый Одер. Может, даже не столько сама река, сколько сила лежащих за ней территорий. Здесь лектерцы не могли рассчитывать на захват плацдармов и на то, что сумеют найти союзников, которые станут им во всем помогать. Люди, обитающие в Вольных Анклавах, в Новом Ватикане и в Мясте, все еще неплохо снабжались, были лучше организованы и могли, в случае необходимости, рассчитывать на помощь соседей. Эта ситуация скоро изменится, но наверняка не в этом и даже не в следующем году. Да и тогда поиск пропитания окажется меньшей из проблем для уцелевших на этом берегу. Куда более опасались они потерять возможность выходить на поверхность, а ведь только
