«Потому что ты – моя свободная от всякого дерьма зона».
Но я ему в этом не признаюсь.
«Потому что ты тот, ради кого я вернулась с пустоши».
Нет, этого тоже не скажу. И другого:
«Потому что ты единственный, кому я еще доверяю».
Вместо этого отвечаю:
– Ты меня подловил в минуту слабости.
– Ладно, – улыбается Бен Пэриш. На эту его улыбку даже смотреть больно. – Если тебе когда-нибудь потребуется эгоистичный хрен, то я к твоим услугам. – Он выжидает пару секунд и добавляет: – Да ладно, Рингер. Давай, улыбнись. Эта шутка срабатывает на стольких уровнях, что даже не смешно.
– Ты прав, это не смешно.
58
Быстро раздеваюсь возле душа. Контейнер наверху пуст, и я наполняю его водой из бочки, что стоит у туристического центра. Бочка весит, наверное, больше ста фунтов, но я без труда поднимаю ее на плечо, будто она не тяжелее Наггетса.
Я знаю, что вода холодная, но, как уже говорила Зомби, меня защищает дар Воша. Не чувствую ничего, кроме влаги. Вода смывает кровь и грязь.
Провожу рукой по животу.
«Он отдал за меня жизнь».
Мальчик в дверях, освещенный погребальным костром, вырезает у себя на плече три буквы.
Дотрагиваюсь до своего. Кожа гладкая. Двенадцатая система исправила повреждения через несколько минут после того, как я их себе нанесла. Я постоянно восстанавливаюсь. Я похожа на воду, которая льется на меня из душа. Я – вода. Я – жизнь. Форма может измениться, но материя остается неизменной. Сбей меня с ног – я снова встану. Vincit qui patitur.
Закрываю глаза и вижу его глаза. Колючие, ярко-голубые глаза пронзают душу насквозь.
«Ты создал меня, и теперь твое творение возвращается за тобой. Я вернусь, как дождь на иссохшую землю».
Вода уносит кровь и грязь.
59
Кэсси
Надо кое-что обмозговать. Есть чудная правда о мире, который создают иные.
Мой братик забыл алфавит, но умеет изготавливать бомбы.
Год назад это были мелки, книжки-раскраски, цветная бумага для вырезания и клей Элмера. А теперь – взрыватели и детонаторы, провода и минный порох.
Кто захочет читать книжки, если можно что-нибудь повзрывать?
Рядом со мной сидит Меган и наблюдает за Сэмом, как и за всем остальным – молча. Она крепко прижимает к груди мишку. Мишка – еще один молчаливый свидетель эволюции Сэмюэла Салливана.
Сэм работает с Рингер, они стоят бок о бок на коленях. Сборочная линия из двух человек. Я думаю, что в лагере они прошли один и тот же курс по изготовлению самодельных взрывных устройств. Влажные волосы Рингер блестят, как змеиная шкура. Кожа цвета слоновой кости отражает свет фонаря. Два часа назад я врезала ей лбом в нос, сломала его, но он даже не распух, как будто ничего и не было. А вот мой нос будет кривым до скончания дней. Жизнь несправедлива.
– Как ты попала в вертолет? – Я уже вся извелась, до того мне хочется услышать ответ на этот вопрос.
– Так же, как и ты, – отвечает Рингер. – Прыгнула.
– По плану прыгать должна была я.
– Ты и прыгнула. Ты же на ногтях повисла. Вряд ли у меня был выбор.
Другими словами: «Я спасла твою бесполезную, конопатую, кривоносую задницу. Чем ты недовольна?»
Правда, у меня на заднице нет носа. Пора прекращать вкладывать мысли в чужие головы.
Рингер убирает за ухо прядь волос. В этом жесте столько непринужденности и непостижимой грации, что становится жутковато.
«Что же с тобой случилось, Рингер?»
Естественно, я знаю, что с ней случилось. Эван называл это даром. Весь потенциал человека увеличивается в сто раз. Однажды он сказал: «Мне хватит сердца, чтобы сделать то, что я должен сделать». Тогда он забыл добавить, что эту фразу надо понимать в
