«Но это не совсем по-человечески», – подумал он про себя и принялся подыскивать место для костра.
Кроме того, надо было придумать, на чем сидеть. Со временем, возможно, дом согласится построить очаг, но пока огонь они будут разводить только на улице. А возможен и другой вариант: огонь перестанет быть для них необходимостью. Восторжествует ли Лес, победят ли они или найдут с Лесом компромисс – неизвестно. Возможно, через месяц-другой малыши будут щеголять в меховых шкурках, и их невозможно станет отличить от здешних духов. А может быть, в доме появятся кровати, кресла и даже часы. Но это только в том случае, если кто-то из детей почувствует себя техно.
В доме стоял шум. Просыпались дети, выходили взрослые. Кто-то шел собирать хворост, кто-то отправился за водой. Маша вывела мелюзгу в кустики, тетя Лена и Даша занялись завтраком.
Из глубины, из чащи, доносились слабые звуки. Дядя Коля поднял голову: так и есть, куковала кукушка.
Улыбка озарила лицо привратника. Кажется, слух начинал понемногу возвращаться.
В незнакомом месте…
Столь высоких домов на Светлоярске никогда не было.
Этаж лепится к этажу как ячейки сот друг к другу. И люди, обитающие в таком жилище, похожи на беспокойных пчел или муравьев, снующих туда-сюда в поисках смысла. Или – счастья.
В одной из квартир на десятом этаже открыто окно. Человек в черном стоит к окну спиной, скрестив руки на груди. Он думает. О чем? Вряд ли о чем-то приятном. Иначе на его лице не было бы столь презрительного выражения.
Он ждет.
Острый слух улавливает шорох крыльев: в окно пикирует летучая мышь и садится на подоконник.
– Долго же ты! – не оборачиваясь, говорит человек. – Узнал что-нибудь?
Мышь отвечает длинным протяжным свистом – тонким, на грани слышимости.
Хозяин квартиры не оборачивается, его брови скептически сведены к переносице:
– Неужели произошло нечто в самом деле выдающееся?
Мышь утвердительно пищит и докладывает подробности.
– Девчонка и мальчишка, вот как?
Вновь свист – на этот раз громкий и ликующий.
– Чему же ты радуешься, болван! – недоуменно пожимает плечами человек. – Два человечка залезли туда, куда их не просили… Что значит: не совсем человек? А кто же?
Мышь прыгает по подоконнику, словно какой-нибудь попугай. Машет крыльями и увлеченно пищит.
– Умер, но не умер… Как интересно, – медленно произносит человек и только теперь оборачивается. – А ты, я смотрю, просто в восторге от происшествия? Развлекся?
Мышь несколько раз кивает.
– Что ж, – медленно произносит хозяин квартиры. – Это может быть действительно любопытно. Если только старик не испортит все своим вмешательством.
Мышь попеременно пищит и трясет головой, продолжая так же резво скакать по подоконнику.
– Прекрати мельтешить, – хмурится человек. – Это хорошо, что не вмешивается. Помощь? Ха! Знаю я его помощь. Он любит предоставлять своим ходокам самостоятельность. Носится со своим Правилом четырех. Считает, что они сами должны перешагнуть Ступень… Идиот.
Он фыркнул и принялся медленно расхаживать по комнате, бормоча:
– До Ступени надо довести. Направить. Подсказать. Люди слабы, ленивы, глупы. И не умеют принимать решения.
Мышь разразился трелью.
– …И безответственны, согласен. Но зато они, как правило, любопытны и неосторожны, а это признак существа, ищущего на свою голову приключения. – Хозяин квартиры впервые улыбнулся. Но улыбка вышла недоброй, скорее, равнодушной. – А я люблю наблюдать, как человеческие букашки влипают в приключения. Это может быть забавно. И что там у них по плану, Эдгар?
Он впервые назвал собеседника по имени. Это означало, что настроение его заметно улучшилось.
Эдгар довольно пискнул.
– Центральный остров? Девчонка собралась на Центральный остров? Нашла вход?
Человек разочарованно развел руками:
– Да она захлебнется в тоннеле. Я так и знал. Ничего нового. Обычная глупость.
Мышь пискнул было, но хозяин квартиры нетерпеливо отмахнулся:
