удалось спасти ее и спрятать. Он надеялся, что, когда все закончится, они смогут создать пару – хромота подруги не имела для него никакого значения. Но когда техно разбили… она осталась воспитывать их детей. Как ни странно – и он тоже. Но находясь по другую сторону баррикад.
Так пролетело одиннадцать лет. Могло ли сложиться по-другому?
С этими сомнениями Антон уснул.
Глава шестнадцатая,
в которой начинается совсем другая жизнь
Аня
Потолок был белым.
Лежать было мягко и удобно, двигаться совсем не хотелось. Только в правой руке, у самой локтевой ямки, что-то покалывало. Я попыталась поднять руку, но сил не было совсем.
Я повернула голову. В моей руке торчала какая-то штука. Длинная прозрачная трубка вела из этой штуки высоко наверх, к перевернутой банке с водой, а банка была закреплена на верхушке какой-то вешалки. И вода по трубке капала прямо мне в руку. Что это такое?! Зачем?
Я хотела шевельнуть рукой, но, видимо, потратила слишком много усилий и снова уснула.
Сквозь сон я слышала, как приходили и уходили люди, что-то вполголоса обсуждали, но я не разбирала слов. Со мной что-то делали: цепляли на грудь проводочки, потом убирали. Кажется, меня еще кололи иголками.
Когда я окончательно пришла в себя, то в первый момент показалось: я снова в «Зеленом углу». Но нет. Для интерната тут было слишком тихо.
Стоял солнечный день. И хотя окно было завешено, сквозь неплотную, сделанную из палочек занавеску пробивались лучи света.
Я почувствовала в себе достаточно сил, чтобы сесть и осмотреться. В руке, к счастью, уже ничего не торчало, но на том месте был прилеплен пластырь.
И все-таки что-то со мной было не так. Через пару секунд я поняла: легко дышалось. Прошел мой постоянный насморк! Я настолько привыкла к нему, что давно перестала обращать внимание. Заметила только сейчас, когда он исчез.
Комната, где я очутилась, мне очень нравилась. Маленькая и уютная, с одной кроватью, на которой я и сидела. Столик. Стул. Шкафчик в углу. Рядом с ним – та самая странная вешалка, но уже без банки. Все кругом одного цвета, белого, с двумя полосками, розовой и желтой: постельное белье, стол, коврик на полу, на нем хорошенькие шлепанцы. И такие же две полоски на белой стене, как раз на уровне моих глаз. На двери было стекло с нарисованными на нем красивыми розовыми цветами, а над дверью висела какая-то коробка – я не знала, зачем она, но сразу поняла, что внутри механизм. На мне была чистая ночная рубашка, тоже белая, с двумя полосками на груди.
Как же я сюда попала? Я ведь вышла из тоннеля… а потом, наверное, потеряла сознание. Должно быть, кто-то нашел меня на берегу и принес сюда. И что тут такое, интересно? И давно ли я здесь?
Я тронула себя за шею. Медальона не было.
С беспокойством оглядевшись, я обнаружила его на тумбочке позади кровати и поскорее надела. Нельзя, чтобы медальон случайно потерялся, даже если он не работает.
В этот момент дверь распахнулась, и вошла очень красивая девушка с длинными светлыми волосами. Она была одета в белую блузку и брюки все с теми же розовой и желтой полосками. Девушка приветливо улыбалась… Но я почему-то почувствовала беспокойство. Она вошла – и мне сразу стало неуютно, хотя никаких причин для этого вроде бы не было.
– Добрый день. Ты проснулась, результат положительный. Сейчас снимем твои параметры. Меня зовут искин Инга, приветствую тебя в благотворительной клинике «Детство с комфортом».
Как она странно говорит… Я почти ничего не поняла. А «искин» – это что-то знакомое, про них, кажется, рассказывал Сергей.
Девушка подошла и коснулась моего лба рукой.
– Тридцать шесть и девять, температура допустимая, – ровным голосом произнесла она.
Почему-то эта Инга нравилась мне все меньше и меньше. И как это она так точно измеряет температуру? После этого девушка положила ладонь мне на лоб, на грудь, где сердце, взяла за руку, внимательно посмотрела в глаза. При этом она без перерыва называла какие-то цифры. Это она мне говорит или себе? Чтобы лучше запомнить? Откуда она их берет? Если это какие-то мои показатели, то как она их получает? Наконец Инга оставила меня в покое, подошла к окну и потянула за веревочку, поднимая кверху
