Дети земли и неба

— Например, она знает, что мы с доктором Мьюччи не были женаты.

Улыбка Старшей Дочери погасла.

— Ей не следовало этого говорить.

— Наверное, не следовало.

— Будь осторожна, Даница.

— Я постараюсь, жадек. Следует ли мне уйти? И спросить потом у Леоноры, что произошло?

— Тебе может грозить опасность снаружи.

— А здесь нет?

— Здесь тоже. Наблюдай за ней.

И, наблюдая, Даница увидела.

У стены рядом с письменным столом стоял тяжелый красивый дубовый шкаф. Его передняя стенка откидывалась, образуя плоскую поверхность. Филипа ди Лукаро сняла с пояса ключ, открыла шкаф, и опустила этот столик. Она достала из шкафа флягу светлого вина и два серебряных кубка — а потом третий, из глубины шкафа.

— Этот будет для тебя, детка. Не пей.

Данице внезапно стало холодно. Ее и раньше посещало чувство опасности, но никогда такой близкой опасности, раньше она не чувствовала, что может здесь умереть. Теперь все изменилось.

Она взглянула на Леонору. Та уже смотрела на нее, нахмурив брови. Хозяйка разливала вино.

Филипа ди Лукаро поставила флягу в шкаф. Снова с улыбкой, она принесла им вино на серебряном подносе. Поставила его на свой письменный стол, и подтолкнула к каждой ее чашу. Третий кубок, тот, что стоял в глубине, действительно предназначался для Даницы.

Даница сняла лук и колчан и положила их на пол. Леонора подошла к столу и взяла свое вино, тоже улыбаясь. Она прошла через комнату к террасе, под которой раскинулись сады и виноградники.

— Наверное, вы видите все корабли, которые приходят и уходят.

Хозяйка подошла к ней.

— Да. В хорошую погоду на террасе приятно находиться. И мы знаем, кто вернулся или прибыл раньше всех остальных. Мне это доставляет удовольствие.

— Полагаю, это должно доставлять удовольствие, — согласилась Леонора.

Они стояли вдвоем, глядя на траву и деревья, море и облака.

Даница протянула руку и взяла ту чашу, которую Филипа ди Лукаро предназначала для себя. Свою она оставила на подносе.

— Ты понимаешь, что она сделала?

— Думаю, да. Яд уже был в чаше, чтобы ей не пришлось его туда класть?

— Должно быть, так и есть. Жестокая женщина. Возможно, ты была права, Даница.

— Что она из Серессы?

— Это дает слишком много…

Филипа ди Лукаро сказала:

— Надеюсь, вы согласитесь принять это в качестве моего извинения, и чтобы вы могли теперь…

Она осеклась, глядя на свой письменный стол.

— Буду рада это сделать, — ответила Даница. — Выпьем за торжество Джада и добродетели? И, конечно, потом я покину вас, чтобы вы поговорили. Я всего лишь телохранитель, — она указала на чашу, которая была предназначена для нее, и осталась на столе.

Улыбка Филипы ди Лукаро исчезла. Однако она была хорошо воспитана, и обладала огромным опытом в таких делах. Она сказала:

— Собственно говоря, сама я никогда не пью вина по утрам. Но я чокнусь с вами чашами и…

— В Сеньяне считается оскорблением не выпить с гостями, если вы сами налили вино.

— Тогда мне повезло, что я не в Сеньяне, не так ли?

Теперь побледнела Леонора. Он легко бледнела и краснела, ее лицо отражало состояние ее души.

— Это правда, — ответила Даница. — Но если вы не выпьете вместе со мной, я буду оскорблена и также сделаю вывод насчет этой чаши.