– Что молчишь? С-сышь придурок! – Он взглянул на настенный экран. Там шёл бой между Костровым и недавно поступившими гладиаторами. – Даже если твой дружок победит сегодня, тебе он уже не поможет.
Я поднял голову и прямо взглянул в ядовито-жёлтые глаза Ящерицы. Охранники никогда не вмешивались в разборки, провоцируемые Вараном и его людьми, если только его противники не нападали первыми. Однако даже тут были свои пределы: участникам свары запрещалось всерьёз калечить друг друга. Синяки и ушибы не в счёт. Главное, чтобы гладиаторы оставались боеспособными.
Дьявол! Я чувствовал серьёзное раздражение. Иногда даже тупые быки способны мыслить. Если эти подонки уработают меня сейчас, то Грек не сможет первым нанести удар, иначе он загремит в бой, из которого ранее не выходил живым никто! А это значит, что отыгравшись на мне, уроды нападать больше не будут, первыми… Хитрая змея! Не зря он ходит в любимчиках!
Несмотря на сложную ситуацию, я не подал вида, что как-то переживаю. Наоборот, даже слегка расслабился. Ну хочет человек проблем, можно поиграть и по его правилам. Я сел поудобнее и без выражения стал смотреть в ядовитые глаза. На миг я ощутил странный укол липкого сознания. Страх?!
– Кончай пялиться, утырок! Вставай, пля! Или я тя умотаю прямо где сидишь!
Теперь я был уверен. Варан боялся.
Есть типы людей, которые считают себя лучше остальных только оттого, что на их стороне сила и численный перевес. Нам приходилось порой иметь дело с такими ещё в академии. Но никто из тех гопстопников не стоял даже рядом с моральным уродом, что представлял собой Варан. Впрочем, и у него была та же слабость. Как говорил мой тренер по армейскому рукопашному бою: «Человек, что прежде всего превозносит свою собственную физическую мощь, но забывает о духовном и умственном развитии – неизмеримо слабее того, кто успешно учится развивать в себе в равной степени все три качества».
Лишнее подтверждение этих слов в тот момент пыхтело и распаляло себя всего в каком-то метре. Варан, доведённый до белого каления моим молчанием и спокойным взглядом в глаза, не знал, что делать. Вдруг он взревел и, забыв сказать своим приятелям, чтобы те держали меня, с короткого размаха ткнул правым кулачищем, метя в моё лицо. Вероятно, его постигло большое разочарование из-за того, что я был готов к такому повороту событий.
Когда недалёкие дружки моего противника опомнились, мы уже поменялись с ящером местами. Их главарь, неестественно изогнувшись, лежал мордой на жёстком откидном сиденье тренажёра. Его правая рука, сильно оттянутая назад, подрагивала и хрустела сухожилиями и суставами. Я использовал тот самый захват, которым в своё время укоротил мой боевой пыл Грек. Естественно, я должен был однажды освоить этот приём. Думаю, мало кто из сопровождающих, в том числе и сам Варан, заметил и понял все особенности. Несмотря на всю его силу – факт оставался фактом: его рука надёжно сидела в моём капкане. В отличие от того случая в баре, моя хватка не была щадящей. Негодяй и не пытался распрямиться – боль лучшая узда для таких типов, а в данном случае она была такой, что даже ему ругаться было очень сложно. Лишь подвывать и елозить мокрой щекой по жёсткой обивке. Бугаи Варана было дёрнулись на помощь, но я укоротил их порыв, резко дёрнув защемлённую руку. Сухожилия бандита опасно затрещали, готовые порваться.
– Назад! – истошно завопил униженный и распятый на сидушке головорез. В отличие от своих дружков, он мгновенно понял, что произойдет, стоит мне хоть немного усилить захват. Его колени слегка подогнулись. По-прежнему контролируя свою жертву, я заставил распрямиться его. Бугай в моих руках только хрипел и, кажется, плакал. Боль для него уже не была столь сильной, но шевельнуться он по-прежнему не мог, поскольку рисковал остаться с порванными связками. Он отчётливо понимал, что если разрешит своим псам броситься на меня – первым поплатится он сам. Именно это я и хотел внушить всё ещё очень опасной Ящерице.
Полностью выложившись во время проведения приёма, я чертовски устал. Однако следовало довести до конца то, что было затеяно. Отступить сейчас означало, что все было проделано зря, а на повторение урока не было ни желания, ни сил. Я слегка нагнулся и тихо приказал:
– Больше никогда не смей приближаться ни ко мне, ни к моему другу! Попробуешь ещё раз, и я заставлю тебя помочиться и обгадиться прямо перед твоими жополизами. Посмотрим, как отреагирует тогда Горакс, если ты так опозоришься. Мне думается, твой статус крутого гладиатора уже не будет так застилать ему глаза!
Больше не в силах терпеть эту гору мышц рядом, я отпустил его и сделал шаг в сторону. Варан упал на четвереньки. Он часто дышал, пытался унять боль в трясущейся руке. Потом головорез поднялся и зло глянул в мою сторону.
– Мы ещё встретимся, пострелёныш! Не здесь – на Арене. Проверим, так ли ты хорош в управлении доспехом, как в рукопашке!
Определённо боль действует на некоторых как стимул к активации умственной деятельности. Так я думал, глядя на то, как Варан,
