опираясь на своих шестёрок, выползает из тренажёрного зала. Когда они ушли, я сел обратно на тренажер. Устало посмотрел на экран.
Грек победил в сражении. Уже хорошо. Кажется, сегодня мы оба можем засчитать по выигранному поединку.
– Ты глупо поступил, парень. Смело, но глупо, – произнёс кто-то позади меня. Я мигом вскочил, обернулся и встал в стойку. Откуда только силы взялись?! На параллельном моему тренажёре сидел крепкого вида мужик в сером комбинезоне. Не стоило сомневаться, что последняя фраза была именно от него. Он был единственный из гладиаторов, кто не сбежал, когда в зал вломились громилы Варана. Я внимательно разглядывал его комбинизон. А гладиатор ли он?
– Дан! Рад знакомству с будущим трупом!.. – он протянул мне руку и сжал её в своем крупном кулаке. – Кажется, так приветствуют друг друга пилоты великой Империи?
С инцидента прошло всего пару дней. Варан и его шестерки не подавали никаких признаков жизни.
Грек одно время дивился тому, что те упыри наконец отстали, но именно сегодня я решил ему все рассказать, уж больно хреновые были предчувствия каждый вечер. Будто бы ежеминутно кто-то внимательно присматривается к моей спине, и вот-вот сзади вонзится под рёбра кусок холодной, остро заточенной стали.
Разговор начался издалека, мы оба сидели в своей камере и отходили от тяжёлой тренировки – отрабатывали ударную технику в тренажёрном зале. Я решил вспомнить его последний бой против новичков. Последние, кстати, выжив в бою с ним, затем были отквартированы на первый этаж, поближе к ветеранам Ящерицы. Кстати, вот ещё одно предположение – почему Варан до сих пор не полез мстить нам, нашлись другие козлы отпущения, более лёгкие для наездов. Впрочем, нам некогда было заботиться о печальной судьбе новопоступивших гладиаторов. Тут кто слишком много думает о других, долго не живет.
– Серж, я хотел поговорить о твоём последнем бое.
– Ну?
– Тяжело было?
Грек в это время решил умыться. Он пустил воду, высморкался в рукомойник, помыл руки, смочил и обтёр лицо тряпкой, заменяющей нам полотенце.
– Нет, не очень, – глухо раздалось из-под тряпки. – Больше возни.
Он обтерся и добавил:
– Боюсь, нам больше не позволят завершать бой без кровопролития. Местной публике это перестаёт нравиться. У меня вышел неприятный разговор с посланником Горакса. Он пригрозил, что в следующий раз должна пролиться чья-то кровь – или кого-то из нас, или кого-нибудь другого. Без вариантов.
– Вот как. Уже после второго раза…
Видимо, мой приятель тоже тяготился недосказанным. По крайней мере, в прошлый раз Грек не упоминал ни о чём подобном, а сейчас выговорил и вздохнул свободно, видимо, решил не утаивать от меня ничего. Он отбросил полотенце в сторону и плюхнулся на свою койку.
– Что-то слишком много обхождения от местных убийц в нашу сторону, не находишь?
Над головой замигал тревожный огонёк. Я протянул руку и нажал на едва заметную кнопку под ним. В этом месте откинулся лоток с тремя разноцветными пилюлями.
– Нас просто очень сильно любят неприятности.
Какое-то время я зачем-то покатал разноцветные горошины в лотке, и только потом сгрёб их, забросил себе в рот и запил стаканом с питательным раствором. Последний по консистенции напоминал кисель, жаль, что о вкусе субстанции сказать этого было нельзя. Сладкое тут было в явном дефиците. Костров посмотрел за моими манипуляциями, потом со вздохом проделал ту же процедуру на своей стороне.
– Дьявол! Как мне надоели таблетки, хоть бы раз нормальной еды пожрать!
– Главное, что не яд, – я прислушался к своим ощущениям. – Помнишь, как траванули Лорхана из пятой?
– А то!
Какое-то время эта история была у всех на слуху. Жизнь здесь не стоила ничего, мы были не лучше дичи на убой, только подготовленной и хорошо тренированной. Мой друг это тоже понимал, хотя для вида и возмущался состоянием еды.
Нет, капитан молодец – всё-таки он старше меня, опытнее, разумнее. Без его поддержки я бы давно пополнил постоянно растущий список жертв «Колизея». Он же стал первым моим учителем после академии и близким товарищем здесь в плену. К слову, Костров был лишён дурацких заморочек с возрастом вроде своего погибшего приятеля Артёма. Он был не против поддерживать подобающую субординацию. Другое дело, что после гибели экипажа и потери всех судов я официально перестал быть его пилотом, а
