расслабился.
– Старик, случайно это не ты тот, кто называет вполне ещё живых людей трупами?
Мужик медленно кивнул, не спуская с меня пристального взгляда.
– Да, это я. Дан моё имя. Дан-уборщик, если угодно.
Грек облегчённо выдохнул.
– Ну, давай рассказывай, зачем пришёл?
Мужик в сером улыбнулся, словно только что крупно обвёл кого-то вокруг пальца. Затем он обратился ко мне напрямую:
– У меня послание.
В его руке показалась безобидная бумажка. Дан протянул её мне, сверкнув ярко-синими глазами предгрозового неба.
– Так и знал, ты видишь. Сегодня ночью я жду там, где ты свалил Варана. Замки и камеры будут отключены – не пропустите момент. Газ в вашу камеру подаваться не будет. Поэтому не выходите, пока все не успокоится. Нам есть о чём поговорить без лишних ушей.
Он сделал жест, известный только в академии, приложив руку к сердцу и к голове, видимо, для того чтобы придать серьезный вес следующим своим словам. По мне они и так были серьезны, серьезней некуда.
– Возможно, для тебя и твоего друга это единственный шанс вырваться отсюда.
Ни добавив более и слова, он быстро развернулся и скрылся за раздвижной дверью камеры заключения.
Странное поведение, странная речь – просто провокация какая-то. Сперва я даже не понял, что мне во всей ситуации не понравилось больше всего. Догадался лишь потом, когда тот развернулся и вышел. Мурашки побежали по спине, а на лбу выступил холодный пот.
– Макс, ну как тебе первый фанат в этой клоаке? – Видимо, на Сержа этот человек не произвёл абсолютно никакого гнетущего впечатления. Мой сокамерник не понимал, почему я так разнервничался после его посещения.
– Эй, да расслабься – это всего лишь местный уборщик, наполовину сумасшедший. Давай лучше посмотрим, чего он тебе там принёс.
Сделав знак, я вышел из камеры, Костров, совершенно не понимая, в чём дело, вышел следом. Я внимательно смотрел на друга.
Вот так десантник. Человек в сером расколол его защиту на раз. А ведь их в спецподразделении должны были учить азам – не могли не обучать. Я знаю – проверял сам, и ничего не получалось. Ни с моими умениями. Впрочем, кто знал, что мои нерегулярные занятия помогут нам обоим сегодня. Вот только к добру или к худу это приведёт…
Что-то упрямо толкало меня вперёд. Может, появившаяся надежда?
Серж и я шли по стальному пандусу второго этажа, куда выходили двери из камер заключения гладиаторов. Трое или четверо охранников сверху сперва неотрывно наблюдали за нами. Потом их внимание ослабло. Переключились на стандартный осмотр своих секторов. Непрерывный контроль за всеми пленниками, что без дела слонялись в общем помещении, велся постоянно.
Сегодня бои не планировались, поэтому заключённым позволялось немного свободы. Трое или четверо гладиаторов качали мускулы внизу в центре, где были для это расставлены специальные снаряды. Они отличались от тех, что были расположены в тренажёрке – там размещались устройства для тренировок именно в управлении механическими боевыми доспехами. А здесь так: для увеличения выносливости и силы. Тоже полезно, но с этим у меня сейчас было меньше всего проблем.
– Эй, зачем ты вытащил меня? Чтобы идти и молча поразглядывать тех культуристов внизу?
До сих пор я так и не понял, в чем дело.
Мы остановились как бы невзначай на границе зоны наблюдения и спиной опёрлись о поручни, отвернувшись от центра зала с таким расчётом, чтобы автоматическая система слежения не могла читать по губам. Это местечко у лестницы вниз мы нашли давно и часто вели здесь тайные переговоры. Не следовало здесь светиться часто, охрана могла догадаться, но сегодня это и впрямь было необходимо.
Порой поодиночке или группами проходили мимо другие пленники, нам не трудно было делать унылый вид, будто мы говорим о совершеннейшей ерунде.
– Что он сказал?
Грек удивился:
– Кто?
Пришлось пояснить. Не думал, что внушение будет таким серьёзным.
– Человек, который заходил к нам.
