таких испуганных и беспомощных теперь.
– Радуйся их мучениям, доченька, – говорил он с холодным каменным лицом. – Радуйся!
Когда раскаленными добела щипцами мужчинам вырвали интимные части, девочка описалась. А потом упала на землю, корчась в конвульсиях.
Когда она очнулась, мать гладила ее по голове.
– У тебя болезнь Батори, – прошептала она, откинув детские волосы с влажных висков. – Твоя благородная кровь несет в себе как честь, так и проклятие.
…Эржебет отогнала эти воспоминания. Теперь будут жонглеры и танцоры, кукольное представление и вульгарные шутки, от которых хохочут взрослые. Будет дикий кабан и вино, сладкие булочки и мед.
Лучше всего было кукольное представление. Эржебет сидела со своим старшим братом Иштваном и смотрела спектакль про дровосека и его осла. Осел орал, а дровосек пинал его. Но осел был упрям и переупрямил дровосека, свалив на землю груз дров и лягнув хозяина в задницу.
Эржебет очень понравились куклы, и она просила еще. Иштван заявил, что слишком взрослый для таких детских историй, и удалился прочь – веселиться дальше и пить вино.
– Попроси у матери грошик, – прошептал дровосек, когда Иштван ушел, – и мы будем без устали развлекать тебя всю ночь.
– Мне нельзя прикасаться к деньгам, – ответила Эржебет. – Мой отец заплатит вам.
– Это для меня и осла, – сказал цыган за ширмой. – Или скажи мне, где твоя мать прячет деньги.
– Моя мать не оставляет денег в замке, у нее есть, только чтобы заплатить кухарке и купить еды и вина в рыночные дни.
– Значит, на кухне?
– Сыграйте еще. Я хочу услышать, как ревет осел.
– Сначала мне нужно отдохнуть, – сказал цыган, выбираясь из-за ширмы. – Я утомился от долгой дороги в Эчед. Можно мне кувшин воды?
– Попроси у служанки, – фыркнула юная аристократка. – Я тебе не прислуга.
– Простите, молодая графиня. Я сам схожу на кухню и найду кувшин с водой. А потом вернусь с новыми историями про ревущего осла.
Но цыган не вернулся. Услышав шум из кухни, Эржебет повернула голову.
– Пойман с поличным! Этот цыган украл талер из кухонного кувшина! – кричала кухарка. Она гонялась за злоумышленником, колотя его по спине поленом и вопя: – На помощь! На помощь! Держи вора!
И больше Эржебет не услышала историй про дровосека и его осла. На следующее утро цыган-кукольник был зашит в дохлую лошадь, и его грязная голова разевала рот с распухшим от жажды языком. Он просил воды, а мухи облепили его кровавые раны, откладывая яйца.
Отец взял Эржебет за руку и повел посмотреть на умирающего цыгана. Над роящимися жужжащими мухами граф Батори с отвращением указал подбородком на полуживого вора.
– Воды, – пролепетал кукольник. – Имейте же сострадание!
Граф Батори нахмурился и подтолкнул дочь поближе к несчастному.
– Посмотри, дочь моя, что ждет каждого, кто обманывает Батори.
Кукольник умер через два дня, сгнив среди усеянных мушиными личинками лошадиных кишок.
Пьештяны, королевство Венгрия
24 декабря 1610 года
В письме, которое получил Янош в Чахтицком замке, было не только известие о присвоении отцу дворянского титула.
С тобою желает встретиться королевский палатин, граф Дьёрдь Турзо. Он просит тебя явиться в таверну «Плуг» после полудня двадцать четвертого числа. Там тебя встретит его посланник. Убедись, что за тобой не следят, сынок. Граф Турзо хочет обсудить серьезные государственные дела.
Янош сказал Эрно Ковачу, что на горячих источниках в Пьештянах ненадолго останавливается его родственник, чтобы напоить коня и дать ему отдых. Сказал, что хочет встретиться с родственником и к вечеру вернется.
В таверне молодой конюх, почесывая мушиные укусы на лодыжках, принял у Яноша коня и поставил в загон позади каменного
