Это непредсказуемо, как талант. Вы можете обучать своего ребенка игре на скрипке начиная с двухлетнего возраста, после чего девятилетнее дарование из неблагополучной семьи, получившее дрянную скрипку от социального работника, отнимет у вашего любимца место в музыкальной академии и сделается знаменитым виртуозом. Так, некоторые пятнадцатилетки выныривают словно из ниоткуда уже готовыми футболистами премьер-лиги, с мячом, словно приклеенным к ноге. Или некто распевает оперные арии, понятия не имея о нотах и не взяв ни одного урока музыки. Вы можете тренироваться день и ночь, а другой рождается таким, каким вам не стать и через тысячу лет упорных занятий. Просто бывают люди с талантом пинать мячик, или попадать в ноты, или писать картины.
А у некоторых – талант сходить с ума. Кое-кто, вроде Эдны, научился скрывать свое сумасшествие, проявляя его лишь в той степени, в какой это допускается обществом. Эдну люди называли «суровой»: вероятно, она сумела трансформировать свою ненормальность в суровость.
– Ты тупая сучка, – послышался голос Эдны совсем рядом. – Тупая грязная сучка. Зачем ты убегаешь? Зачем? Ты только затрудняешь мою работу, а это значит, что и тебе в итоге придется труднее.
И тут, словно вняв укорам свекрови, Джулия оступилась. Раненая нога подвела ее и подвернулась. Всего чуть-чуть, но Джулия потеряла несколько спасительных футов. И в следующую секунду она почувствовала жгучую боль, пронзившую левую сторону груди.
Эдна вонзила ей нож под левую лопатку. Японский нож прошел сквозь одежду и кожу, как сквозь воду. По спине потекла теплая кровь.
Джулия завалилась на бок и перекатилась на спину. Вдруг удастся ударить Эдну ногами, может быть, даже выбить нож или что-то в этом роде? Хоть что-то.
Немедленно стало ясно, что она ошиблась. Правая нога отказала, словно примерзнув к земле, а попытайся она двинуть Эдну левой, той не составит труда поймать ее и, используя словно рычаг, перевернуть Джулию и прикончить.
Острый гравий впивался в рану на спине, кисть пульсировала болью. Джулия пыталась, честно пыталась, но все оказалось напрасно.
Эдна нависла над ней. Пальцы побелели, с такой силой свекровь сжимала нож.
Тут по гравию зашуршали шины. Глаза Эдны расширились, она посмотрела на дорогу.
Старый синий «Форд Фиеста» 1998 года выпуска (объем двигателя 1,3 литра, пробег – 117?000 миль, недавно был оценен в пять сотен фунтов, что делало его непригодным для продажи, оставалось просто ждать, когда он сам испустит дух, сдохнет раз и навсегда, что даст владелице повод прикупить новый, ну, или почти новый «Фольксваген Гольф», на который она давно заглядывалась).
Джулия знала все это потому, что присутствовала при исторической оценке «фордика». Дело происходило в местном представительстве «Фольксвагена», где менеджер отдела продаж, пожав плечами, объявил, что «Форд» гроша ломаного не стоит и он тут ничего поделать не в состоянии. Но когда автомобиль развалится, он будет ждать их визита, и вот его карточка.
Приятный парень. Лет двадцати, наполовину китаец. Довольно симпатичный. Джулия тогда подумала, что надо будет связаться с ним, когда придет время менять машину. Может быть, после развода с Брайаном. Кто знает, может быть, у парня найдется кое-что для женщины, чуть-чуть постарше его самого. На обратном пути она сказала об этом владелице «Форда». Та рассмеялась и заявила, что не верит собственным ушам.
– Я тебя понимаю, – сказала тогда Джилл. – Парень – просто красавчик.
Потом они заскочили выпить по чашечке кофе, после чего Джилл должна была возвращаться к своим детям, готовить обед Тревору, разбирать постиранное белье и наводить порядок в доме на предстоящую неделю.
– Джилл! – закричала Джулия. – Господи, Джилл!
Синий «Форд» влетел на подъездную дорожку и остановился. Водительская дверца распахнулась, и оттуда выскочила Джилл, бледная и трясущаяся. В руке она сжимала телефон с включенной камерой, направляя его на Эдну.
– Я тебя снимаю, – сказала она. – Так что без глупостей.
Открылась вторая дверца, и из машины выбрался Майк.
Джулия не стала ждать, послушается ли Эдна или нет. Она быстро-быстро отползала по гравию, оставляя на серых камешках кровавый след.
Джилл бросилась к ней и заслонила от Эдны.
– Господи боже мой, – пробормотала она, косясь на кровь, затем уставилась на Эдну. – Джулия, ты как?
– Пока держусь, – ответила та. – Более или менее.
