Эдна попятилась к дому. Майк достал свой сотовый, раза три ткнул в экран.
– Полицию, – произнес он. – Срочно. И «Скорую помощь».
Он двинулся к Эдне, которая приближалась к дому, продолжая сжимать нож.
– Не надо, – сказала Джулия. – Оставь ее, она сумасшедшая и пырнет тебя.
– Ведь уйдет же, – возразил Майк.
– Не уйдет. Уже не уйдет.
Джулии ни разу еще не доводилось побывать в машине «Скорой помощи». Если вам повезет, вы можете вообще никогда там не побывать. Хотя с возрастом вероятность попадания туда, равно как разводов или похорон, существенно возрастает. Но при том, что в подобной машине Джулия была первый раз, все выглядело знакомым, что очень успокаивало.
Спокойствие было как раз тем, в чем она нуждалась. После отступления Эдны адреналиновая волна спала, а ее место заняло осознание двух вещей: во?первых, что она вляпалась в дичайшую ситуацию, а во?вторых, что ей больно. На правую кисть она боялась даже посмотреть, нога не двигалась, а когда она попыталась ощупать бедро неповрежденной рукой, оно показалось ей в три раза больше, чем следует. Спина горела огнем.
Она так и лежала на гравийной дорожке до приезда медиков. Те положили ее на носилки и перенесли в волшебный автомобильчик, где и вкололи морфий.
Джилл, великолепная, героическая Джилл, последовала за ними вместе с Майком на своем синем «Форде Фиеста» 1998 года выпуска (объем двигателя 1,3 литра, пробег – 117?000 миль, недавно оцененный в пять сотен фунтов). Пока Джулия лежала на гравии, Джилл держала ее за руку, рассказывая, что едва успела ответить на звонок Джулии, как линия упала («Это Эдна выдрала телефонный провод, – пояснила Джулия, – а потом напала на меня с молотком»). И как она, Джилл, удивилась, увидев, что это Эдна ей звонит, ведь на телефоне высветился ее номер. Она даже не хотела вначале отвечать из-за всего произошедшего (исчезновения Анны, развода, последующего исчезновения самой Джулии), но, несмотря на все это, ей показалось, что так поступать не следует. И, как выяснилось, показалось правильно. Короче, она развернулась и поехала обратно к дому Эдны.
– Я глазам своим не поверила, когда свернула на подъездную дорожку. Конечно, Эдну добренькой не назовешь, но когда я увидела, как она стоит с ножом в руке, а на земле лежишь ты… Я просто не знала, что подумать.
Джулия рассказала, как все случилось. Говорить мешала боль, воспоминания путались и мешали сосредоточиться.
– Это она похитила Анну. А потом оклеветала меня, чтобы получить опеку.
– Просто сумасшествие какое-то! – удивилась Джилл. – Нормальный человек так не поступит.
– А она и есть сумасшедшая. Причем на всю голову.
– Как ты думаешь, Брайан знал о том, что она творит?
Джулия в этом сомневалась. Эдна вряд ли доверила бы ему такой секрет, считая сына слабаком. В полицию он бы не пошел, не решился бы бунтовать против матери, но что-нибудь мог предпринять. Или запил бы, или куда-нибудь сбежал вместе с Анной, не сказав матери куда. Он бы не смог ни разрешить проблему, ни жить с нею, и это разорвало бы ему сердце. Эдна наверняка все понимала и не откровенничала с сыном. В ее глазах он был этого недостоин. Потому-то она и захотела заполучить Анну. Если бы Брайан дотягивал до ее стандартов, Анна бы ей не потребовалась.
Следовательно, Брайан был не в курсе. А это означало, что кому-то придется его просветить. На себя эту почетную обязанность Джулия возлагать не собиралась. На подобное у нее не было сил.
Такие новости ему, наверное, не понравятся.
Врачи провезли каталку через несколько двойных зеленых дверей. Похоже, Джулия попала в честерский Королевский госпиталь, он был ближе всего к дому Эдны, но, в принципе, ее могли доставить куда угодно. Поездка прошла в наркотическом дурмане, и Джулия не могла оценить, сколько они ехали: может, полчаса, а может, и три с половиной. Ясно было только то, что поездка не длилась три дня, точнее ей судить было сложно. А если начистоту, ей было без разницы. Как ни смешно, все, что ей хотелось, – это поскорее попасть в руки врачей, так как у тех имелась волшебная палочка. От морфия ей представлялось все в розовом свете. Понятно, почему некоторые на него подсаживаются. Не то чтобы Джулия находилась на вершине блаженства, для этого доза оказалась недостаточно велика. Просто у нее сложилось впечатление, что все о'кей. Прочее не имело значения. Боль, заботы и треволнения – все куда-то ушло, растворилось в тумане. Окружающий мир стал сказочно прекрасен, словно она лежала на берегу моря, на горячем белом песке.
