– Да уж, – сказала она, когда Анна и Джилл вышли, – это были очень насыщенные дни.
– Прости, – повторил Брайан. – Знаешь, сам себе я этого никогда не прощу.
– Но это же не ты.
– Я был в доме, Джулия, пока ты сидела в той же клетке, куда она запирала Анну… – Брайан закрыл лицо руками и принялся раскачиваться взад и вперед. – Моя собственная мать похитила Анну. Я… Я не в состоянии в это поверить.
Сказать ему, что Эдна убила его бабушку и отца? Джулия решила, что момент неподходящий. Потом это все равно выяснится, но сейчас Брайану знать незачем.
– Брайан, я даже представить себе не могу, что ты чувствуешь. Но хочу, чтобы ты твердо запомнил: я тебя не виню. Ты бы все равно ничего не смог сделать. Никто бы не смог. Эдна… Она больна, Брайан.
– Знаю, знаю, – в глазах у него стояли слезы.
Джулия понимала, что ему придется нелегко. У Брайана, конечно, были свои недостатки, однако хватало и достоинств. К сожалению, силы духа среди них не имелось. Теперь ему придется долго посещать психотерапевта. И еще неизвестно, поможет ли тот.
– Послушай, – сказала она, – я сделаю все, чтобы помочь тебе, обещаю. Но сейчас из меня неважная жилетка. Мне очень больно. Однако потом я буду в твоем распоряжении. Как и Анна. Мы справимся.
Во взгляде Брайана отчетливо читалось:
– Ладно, – произнес он. – Хорошо.
– Ты не позовешь врача? Мне бы не помешало обезболивающее.
– Разумеется, – Брайан медленно, словно глубокий старик, поднялся на ноги. – Пойду поищу кого-нибудь.
Ей укололи еще морфия, и медсестра показала кнопку, которую надо нажимать, но не более нескольких раз в сутки, а бородатый мужчина, которого называли доктор Ска?ла, настаивавший, чтобы Джулия звала его просто Риком, объяснил, как обстоят дела.
– Да, список у нас длинный, – начал он. – Что ж, приступим. Спина, судя по всему, заживет довольно скоро, рана в целом неглубокая. Мы понаблюдаем, как она будет заживать, останется малозаметный шрам, к тому же вы всегда сможете прибегнуть к услугам косметической хирургии, если будет желание. Так, теперь что касается бедра. Тут у нас оскольчатый перелом, мелкие осколки мы удалили, в целом ущерб минимален, все должно восстановиться быстро, особенно если подключить физиотерапию. С рукой дело обстоит хуже всего. Боюсь, нам потребуется немало над нею поколдовать.
– Кисть состоит из множества косточек, – продолжал доктор Ска?ла, – находящихся в жесткой связке друг с другом. Если одна ломается, то плохо будет всей руке, поэтому мы сначала убеждаемся, что кость срослась, прежде чем позволить пациенту шевелить кистью. В вашем же случае имеем множественные и беспорядочные переломы.
– У меня не было выбора, – попыталась объяснить Джулия, – это было единственное…
– Не нужно оправдываться, – Рик положил ладонь ей на плечо. – Вы все правильно сделали. Честно говоря, я удивлен, что вы смогли это сделать. Это же было невообразимо больно.
– И что станет с моей рукой? – перебила его Джулия. – Надеюсь, все будет более или менее нормально?
Доктор Ска?ла оттопырил нижнюю губу и неуверенно покрутил головой.
– Вероятно, вы нашли верное выражение, именно что «более или менее», – сказал он. – Если, конечно, вы не планировали сделаться концертирующей пианисткой. В остальном ваша рука будет работать. Когда кости срастутся, начнем физиотерапию и внимательно проследим за развитием. Надеюсь, со временем вы сможете делать этой рукой практически все, что делали раньше, – он криво улыбнулся. – Хотя с возрастом вас наверняка будет мучить сильный артрит.
Джулия хотела ответить, но в дверь постучали, и в палату заглянула Уинн.
– Привет, – сказала инспектор, державшая в руках коробку с шоколадными конфетами. – Боюсь, не самого прекрасного качества, но это лучшее, что нашлось на заправке.
– Входите, – пригласила Джулия. – Мы тут уже почти закончили.
После чего врач рассказал ей о лечении, перевязках, графике физиотерапии и о том, что еще она должна сделать, чтобы выздороветь. Наконец, он попрощался и вышел. Место у кровати заняла Уинн.
