раздумий кивнули и покорно запрокинули головы, открывая беззащитное горло.
Я не сразу поняла, зачем они это сделали. И почему вокруг Мессира сгустилась Тьма, превратив его в нечто бесформенное, с дико горящими глазами и нетопыриными крыльями. А потом до меня дошло…
Скользнув к ближайшему демону, инкуб молниеносно вскрыл ему глотку, жадно лакая щедро льющуюся кровь вместе с жизненной силой. Выпив одного, он тут же метнулся ко второму, затем к третьему, четвертому… Бесплотной тенью пролетев по залу, он в считаные мгновения осушил весь десяток, оставив лежать на полу лишь бездыханные тела. После чего так же быстро материализовался перед Аширом и вопросительно на него посмотрел.
— Я сам, — рыкнул молодой Князь и склонился над горлом Мессира. Тот поморщился, когда в его шею с омерзительным звуком вонзились клыки, и через несколько мгновений на пол с шорохом опустилось одиннадцатое тело. После чего Ашир так же быстро переместился к отцу и коротко бросил: — Забирай!
Не выдержав, я все-таки отвернулась, не желая видеть, как Князь убивает собственного отпрыска. А когда снова рискнула посмотреть, все уже было кончено, и муж бережно опускал на пол неподвижное тело сына.
Встретившись с ним глазами, я невольно сглотнула — вид у Князюшки был недобрым. А его холодный, оценивающий взгляд показался вдруг настолько жутким, что в моей душе зародилось страшное подозрение.
Именно поэтому, когда он качнулся в мою сторону, я инстинктивно попятилась.
Когда преодолел половину расстояния, я до крови прикусила губу, внезапно усомнившись, правильно ли собираюсь распорядиться тем единственным шансом, о котором говорил Зырян.
А когда муж оказался на траектории удара, все-таки решилась на отчаянный шаг. И с содроганием открыла последнюю, грозящую мне больше, чем просто смертью, тайну — в моих руках стремительно расцвели два лиловых цветка. Два сгустка той самой Абсолютной Тьмы, которой у меня не могло быть по определению. Но которую я случайно вытянула из супруга прошлой ночью, на протяжении которой мы оба, как выяснилось, преследовали свои собственные цели.
При виде Тьмы Князь застыл на месте, но времени на объяснения, увы, не осталось. Поэтому, как только он сделал последний шаг, я виновато улыбнулась и ударила. Всем, что у меня было.
Правда, не в него, как можно было подумать, а в хищно прищурившегося Императора, которого драгоценный супруг так опрометчиво оставил у себя за спиной.
От удара лича бросило на стену и с хрустом вмяло в мгновенно почерневшие камни. Корона на его голове потускнела, остроконечные зубцы оплыли. Сам Император скорчился, когда его с ног до головы охватил лиловый огонь. И хрипло взвыл, когда Тьма, словно отыгрываясь за прошлую неудачу, с жадностью вгрызлась в его податливое тело.
— Теперь он уязвим, — прохрипела я, опуская дрожащие руки, на которых угасали последние искры. — Надев корону, он опять стал смертен!
Арсур растянул губы в жутковатой усмешке и молниеносно перешел в третью ипостась, а у меня потемнело в глазах, словно проклятый дворец выпил из меня не только магию, но и жизнь. А еще через мгновение и ноги подкосились. Да так, что я бы непременно упала, если бы меня не подхватили сильные руки и не прижали к чему-то теплому, родному, пахнущему знакомым с детства запахом меда и молока.
— Мама…
— Доченька моя, — с нежностью прошептала Герцогиня, бережно придержав мою голову и не позволив шарахнуться затылком о каменный пол. — Бедная моя девочка… ну зачем ты сделала эту глупость?
Услышав неистовый грохот и уловив краем глаза стремительно оседающую стену, за которой закружились в бешеном вихре два сплетшихся в яростной схватке тела, я ухватилась за маленькую, но очень твердую ладонь матери и с трудом приподнялась.
— Помоги ему, мама!
Герцогиня грустно улыбнулась.
— Зачем? Императору не нужны соперники, а Князь уже знает, что я была ему неверна. Так что мы в любом случае обречены.
Неподалеку раздался еще один мощный удар, от которого завибрировал пол, а следом донесся сдвоенный рык.
Я взвыла, чувствуя, как уходит драгоценное время, а затем полностью сменила облик. Так, чтобы мама увидела самое важное. И поняла, что там, в соседнем зале, откуда слышится рев сражающихся демонов, сейчас решается не только судьба Преисподней. Там решается моя судьба. И моя жизнь.
— Помоги ему! — в отчаянии прошептала я, глядя на Герцогиню абсолютно черными глазами, в которых клубилась первородная Тьма. — Пожалуйста, мама! Неужто я должна тебе напоминать, каким образом из врагов получаются союзники?
