Дома отчим повел Макса в спальню («Мать, а ну-ка выйди на пять минут!»), выдвинул нижний ящик тумбочки со своей стороны кровати и вытащил оттуда что-то увесистое; в пыльном полумраке тускло блеснул вороненый металл.
– Видал? – спросил дядя Вадим. – Это «Оса». Мощная штука.
Макс завороженно смотрел на черные глазницы четырех толстых стволов, которые откинулись со щелчком, демонстрируя капсюли крупных патронов, похожих на ружейные. В широкой мясистой ладони отчима пистолет сидел как влитой и делал и без того могучую руку еще более грозной на вид.
– Всего четыре заряда, но дурь вышибет и с одного. А теперь давай-ка, сынок, покатаемся по району.
Голова у Макса тошнотворно кружилась, в боку будто застрял давящий болью острый осколок железа, все тело ныло, но отказаться от вылазки было бы не по-мужски. Они снова сели в автомобиль, и дядя Вадим, кроме «Осы» прихвативший еще и длинный, тяжелый фонарь в стальном корпусе, принялся нарезать круги по извилистым улицам и переулкам, поглядывая по сторонам сквозь влажно поблескивающую, мокрую темень.
– Если этих отморозков увидишь, которые тебя избили, сразу скажи, – проинструктировал отчим. – А я дальше сам.
Макс стал смотреть в окно. На стекле расплывалось и снова таяло легкое облачко – испарина от дыхания: травмированный нос распух так, что ноздри почти закрылись и дышать он мог только ртом. Тени домов, машин и прохожих расплывались в белесом тумане, рыжие фонари превращались в большие пятна, похожие на огромные луны, зависшие низко над горизонтом. На втором круге, как раз когда они проехали мимо глухой стены гаражей, где несколько часов назад Комбат-старший с приятелями пинали скорчившегося на грязном асфальте мальчишку, и свернули на боковую улицу, Макс действительно заметил обидчиков: все трое стояли у ярко освещенного входа в круглосуточный магазин «Ромашка». В темноте ярко вспыхивали огненные точки сигарет. Сквозь закрытые окна донесся раскатистый гогот. Макс почувствовал, как по спине пробежала нехорошая дрожь; наверное, это было очень заметно, потому что отчим чуть притормозил и спросил:
– Это они?
– Нет. Показалось.
«Привет от Мамочки». К этой минуте Макс уже знал, у кого он будет просить помощи в решении своих затруднений, даже не так – кто вынудил его просить о такой помощи, и это уж точно был не дядя Вадим.
Хотя тот очень старался помочь.
– Вот, держи, – сказал он и вложил в руку Макса тяжелый пистолет. – Носи с собой, пока… в общем, пока не решим вопрос. Если снова полезут – бей прямо в голову, без предупреждений. Помни правило: вынул ствол – должен стрелять, понял?
– Понял. Спасибо.
Макс действительно был благодарен: до следующей пятницы еще нужно дожить, а быть ежевечерне битым совсем не хотелось. Да и «Оса» штука реально крутая. Максу даже захотелось, чтобы Комбаров с приятелями сунулись к нему, когда он будет возвращаться из школы домой в понедельник: «Ты кого назвал обоссанцем? Меня?! Но тут больше никого нет, значит, это ты мне?!» И – раз! два! три! – прямо в испуганные морды, а потом еще раз – четыре! – в голову Комбату, уже лежащему, для верности. Ну и кто теперь обоссанец? Что? Не слышу!
От мыслей сладко сжималось внутри и по коже приятно семенили мурашки.
Однако – вот странно! – своих недругов он больше не видел. Нельзя сказать, что Макс, даже вооруженный грозной «Осой», искал встречи с Комбаровым и компанией, но и особо не прятался: ходил, как обычно, из дома в школу, из школы – домой, таская пистолет то в рюкзаке, то за поясом брюк, а через пару дней даже вышел вечером прогуляться, то и дело оглядываясь и с опаской выходя из парадной и возвращаясь обратно, но злодеи как будто пропали, растворились в том самом сумраке за гаражами, откуда вынырнули так неожиданно. Такой поворот событий не мог не радовать, но чем дальше, тем больше беспокоило Макса это затишье. В нем было что-то ненормальное, какое-то нарушение привычного хода вещей. Если в Слободке тебя обещали избить, то это редко оставалось просто словами, особенно когда такое слово сказано было взрослым отморозком, брата которого ты покалечил. Макс был готов убегать, прятаться, драться, стрелять, убивать, если нужно, но сейчас чувствовал себя затерянным в странном, сером потусторонье, куда никому не было хода без особого приглашения Мамочки.
Даниил покосился на мрачного Макса, возвышающегося рядом и одергивающего куртку над красноречиво оттопыривавшейся жесткой выпуклостью у пояса.
«Оружие, – подумал Даниил. – Кастет какой-нибудь или что-то в этом роде. Или даже ствол».
От этой мысли он поежился, но быстро успокоился, решив, что стоять рядом с вооруженным и решительным другом на темной улице уж точно приятнее, чем торчать здесь в одиночку.
– Кажется, Ромыч идет, – сказал Макс.
