ощущениям это вовсе не был противоположный конец здания. Видимо, глухая стена делила подвал пополам. В левом углу последней доступной секции обнаружились какие-то ошметки – не то прах какой-то твари, не то просто мусор, но реальной угрозы отсюда ждать не стоило.
– Возвращаемся, – сказал капитан.
Путь назад не занял и трех минут.
На родном помосте вновь заняли свои места. Разговор больше не клеился. Куприянов пребывал в глубокой задумчивости. То ли размышлял о возможности быстро выполнить задание, то ли ревновал Зою к недомерку Мозилле.
Сергей, правда, не очень понимал, как можно ревновать мертвого человека. Даже если он наставил тебе рога. Но вообще-то хорошо, что капитан не знает, с кем именно кувыркалась мамзель Пономаренко.
Он хмыкнул про себя. Вот ведь работа у человека! Судя по всему, Зоя была все-таки его агентом. И он вполне мог отправлять ее на задания, заранее зная, что девице придется прыгать кому-то в постельку. Ведь не зря говорят, ночная кукушка дневную всегда перекукует… Не нами заведено, не на нас и кончится… А в общем-то примерно так, как если бы я Еву стал подкладывать под кого- то… Да, не позавидуешь вашей работенке, товарищ капитан!
– Эх, наконец-то в спальнике дрыхать буду! Лепота!
Куприянов не ответил.
– Трепаться, как я понимаю, больше не о чем?
Куприянов снова не ответил.
– Тогда дай нам Зона спокойную ночь! – серьезно сказал Сергей. И принялся укладываться на свое место.
13. Несколько лет назад
Время от времени, когда не было конкретных заказов от конкретных клиентов и приходилось работать в режиме свободного поиска, Ментол тоже пользовался услугами Дьякона.
Конечно, процент, который брал владелец «Толстого Сталкера», был не мал, но вытащенная из Зоны добыча продавалась при его участии гарантированно. Даже если сталкер и сам не знал, что именно – в смысле работы артефакта – он собирается продать. В таких случаях Дьякон брал один-два экземпляра, ничего не обещая. Но обычно покупатели на неизвестную хрень довольно быстро находились.
Вот и сегодня Ментол припер Дьякону партию из пяти «щелкунчиков». На известного сказочного героя штуковины, имеющие форму восьмигранных пирамидок, были совершенно не похожи. Но время от времени вдруг начинали ритмично пощелкивать, и Ментол полагал, что это название им в самый раз.
Среди сталкеров никто никогда не упоминал о такой хрени. Поэтому, обнаружив как-то десяток «щелкунчиков» в одном из подвалов на Малом проспекте, Ментол прихватил с собой только парочку. Перед этим, правда, пришлось завалить Гнилого Клеща, ну да то – если обнаружил тварь вовремя и она не успела тебя укусить – работа несложная.
Когда он принес пирамидки толстяку, тот взял их пробно, «на реализацию». Кому барыга втюхал товар, Ментол не интересовался. Однако через месяц выяснилось, что спрос на них имеется, Дьякон расплатился со сталкером и пообещал впредь давать втрое больше. Ну и слава богу!..
– Что притащил? – спросил Дьякон, когда Ментол подошел к стойке.
– «Щелкунчики». Пять штук.
– Гуд! – На сальной физиономии торгаша появилась удовлетворенность. Он увел Ментола в подсобку и без разговоров отслюнявил наличку. А когда вернулись к стойке, спросил: – Выпьешь что-нибудь?
– Ну, разве «Маленького принца». Мне еще баранку крутить сегодня.
Дьякон соорудил коктейль, смешав чуть-чуть «Сталкерской особой» с изрядным количеством тархуна, и Ментол, взяв в руки стаканчик с зеленым пойлом, пригубил. А потом подкинул толстяку вопрос, который давно намеревался задать:
– А скажи-ка, Антон Иваныч, тебя никогда не мучает мысль, что ты снабжаешь этот мир всякой сранью, порой даже не зная, насколько она опасна. Что от нее, может, люди мрут как мухи…
– Ха! – воскликнул Дьякон. – Да у тебя никак «синдром Гуталина» в зачаточном состоянии?
– Гуталина? – не понял Ментол. – Почему гуталина?
Толстяк улыбнулся:
– Это не тот гуталин, которым чистят обувь. Это персонаж у братьев Стругацких. – Он прикрыл глаза, видимо, вспоминая, и продекламировал: – Гуталин – огромный негр, координатор общества Воинствующих Ангелов. «Сталкер наоборот» – скупает артефакты и возвращает их в Зону. – Он открыл глаза и ехидно глянул на Ментола. – Совесть этого негра, видите ли, замучила… –
