Полуобнаженный мужчина — это так… Словом, хотелось смотреть и смотреть. Ректор, он такой поджарый. Мускулистый живот, чуть заметная дорожка волос, терявшаяся под полосатым шарфом. Дальше же… Щеки вспыхнули, и саламандра предпочла отныне смотреть ректору только в лицо.
— Тогда успокойтесь, мы тут одни.
Хвост робко коснулся руки Малицы, и она не удержалась, ухватилась за него.
— Ох, не так сильно! — вскрикнул лорд. Он не ожидал от адептки такого напора. Будто оторвать собиралась!
— Простите. — Пальчики, едва касаясь, прошлись по бархатистой коже.
Ректор судорожно вздохнул и зажмурился.
— Так нормально? — беспокойно поинтересовалась девушка. Она не хотела, чтобы повторился прошлый вечер. — Вы скажите, где нельзя…
Лорд ти Онеш задумался и задал неожиданный вопрос:
— Малица, а что вы о мужчинах и женщинах знаете?
— У них нет хвостов, — расхрабрившись, ответила саламандра и отважно погладила кисточку. Такая мягкая, век бы из рук не выпускала!
Рука смело зарылась в… шерсть? Не удержавшись, Малица наклонилась и пощекотала кисточкой лицо. Отдаленно напоминает помазок для бритья, но гораздо лучше. Ректор наблюдал за действиями саламандры с добродушной усмешкой. Он тоже хотел бы коснуться девушки, но боялся спугнуть.
— А выше можно? — На лице Малицы застыла детская непосредственность.
Лорд ти Онеш кивнул. Можно и потерпеть, заодно научить обращаться с хвостом. Только тема настолько деликатна, девушка же, судя по всему, имеет крайне смутное представление об отношениях между полами.
Саламандра довела пальцами до середины хвоста и убрала руку. Ректор видел, ей не хотелось отпускать добычу, но приличия требовали иного.
— Вам… Мне… Может, воды, милорд? — нелепо предложила Малица, намекая на сложности с самоконтролем.
Ректор от души рассмеялся. Кисточка игриво пощекотала нос адептки.
— Двадцать лет — и абсолютно ничего не знать! Вы на лекциях по анатомии видов глаза рукой прикрывали?
— Нет, но в прошлый раз…
— Это другой раз, Малица. — Глаза лорда тепло улыбались. — И у меня серьезные намерения. Вы ведь этого опасаетесь, Малица, статуса брошенной любовницы?
Саламандра помахала ладонями на лицо: внезапно стало остро не хватать воздуха. Она открыла рот и тут же закрыла. Нужных слов не находилось, а мычать перед лицом ректора не хотелось. Но он требовал ответа, и Малица решилась озвучить правду:
— Мне кажется, это не лучшее время и место, милорд. Я озадачена и ничего не понимаю. Вы правы, я ничего не смыслю в отношениях: слишком юна, фактически ребенок, как все любят повторять, но словам не верю. Простите. Не надо меня наказывать за неопытность, милорд. Пожалуйста!
Закусив губу, саламандра неохотно отошла. Она заигралась, зашла слишком далеко. Ночь, полуголый мужчина, прикосновения, возбуждающие кровь, нелепая попытка соблазнения. Отчего-то вдруг стало грустно. Малица попыталась прогнать меланхолию улыбкой, но мышцы отказывались подчиняться разуму, вышла натужная гримаса.
— Страшно? — участливо спросил лорд ти Онеш, разгадав причину резкой смены настроения девушки. — Не надо бояться. Я не сволочь, Малица, чтобы играть в такие игры.
— А Алиса? — напрягшись, напомнила девушка.
Лорд Шалл говорил о единственной, но разве ректор признавался в любви, разве хоть раз сказал, как она ему дорога? Нет, только поцелуи и страсть. Шагнуть за грань так легко, даже хочется, но не найдешь ли за ней пустоту? Поверишь — и окажешься в таверне в компании друзей и пустых бутылок, проклиная собственную наивность. Хорошо, если так, просто напьешься, жалуясь на жизнь, а можно и забеременеть. И все, одна с ребенком на большой дороге. Сколько таких историй читала и слышала Малица!
— Она взрослая женщина, это другое. — Ректор решился и обнял девушку. Целомудренно, просто прижал к груди, вслушиваясь в частое биение сердца. — С вами иначе, Малица, поверьте. Дайте шанс это доказать!
Он наклонился к ней. Зеленые глаза не мигали, стали до боли серьезными, а на донышке притаился страх. В случае отказа лорд ничего не сможет сделать, придется отступить. Насильно мил не будешь. Губы Малицы дрогнули в слабом «да». Девушка уронила голову ему на грудь, пальцы вновь нащупали хвост. Ректор тут же оплел ее запястье. Саламандра покачала головой, но грусть уже ушла из взгляда: она поверила.
