была тарелка с густым наваристым супом.
Эллина усмехнулась: конечно, он не позволит ей взять в руки вилку или нож.
– Будет мало – есть еще отбивная. Я сам тебе ее порежу. И скормлю.
– Ну уж нет!
– А, по-моему, хорошая идея. Ешь.
Гоэта не стала спорить и покорно взялась за ложку. Суп оказался вкусным, желудок с радостью принимал его в свои объятия. Эллина съела все до последней капли, чуть ли не облизала тарелку.
– Ты как маленький зверек.
Гланер откинул салфетку еще с одной тарелки, на которой оказалось мясо. Пройдясь взглядом по ее лицу, он мелко нарезал отбивную, наколол один кусочек на вилку и протянул Эллине. Та отрицательно покачала головой.
– Лина, в кого же ты такая упрямая? – вздохнул гоэт, наклонился и практически коснулся мясом ее губ. – Открывай рот.
Гоэта покосилась на нож – не дотянуться, а можно ли выбить вилку?
– Лина, не будешь есть сама, я покормлю тебя насильно. Возьму за подбородок, открою рот и…
Эллина покорно сняла кусок отбивной с вилки и прожевала. За ним последовал следующий, который она так же проглотила.
От нее не укрылось то, что Гланер пристально наблюдает за ее губами, за тем, как она облизывает вилку, и ей стало не по себе. Возможно, ей показалось, но у всего этого был определенный подтекст.
Скормив бывшей подруге половину отбивной, вторую Гланер доел сам, загадочно улыбаясь.
– А теперь выпьем. Тут виноград для тебя. Но есть его ты будешь по моим правилам.
– Гланер, я не понимаю, зачем это тебе? Если решил убить – убей.
– Глупое, глупое ты создание! – покачал головой Гланер, наполняя бокалы. Ей налил больше, себе – меньше. – Я тебе давно предлагал, а ты отказывалась, столько раз отказывалась, хотя знала! И предпочитала что угодно, только не то, что было под боком. А если бы согласилась, даже в тот последний раз, то тебе не пришлось бы бежать из Сатии. Ты была бы невиновной, Лина, и богатой. Хочется наверняка бриллиантовое колечко? Так получила бы, если бы не кобенилась. И в Аварин бы с собой взял…
– Так ты меня… – она чуть не подавилась.
– Не делай вид, будто не знаешь! Или верила в дружбу между мужчиной и женщиной? Тогда ты еще и наивна. За десять лет могла бы и дать, от тебя бы не убыло. Но нет, тебя манила чья угодно постель, кроме моей!
– Гланер, я считала тебя другом, я не могла спать с тобой! И я тебя не хочу, понимаешь, совсем не хочу. И никогда не хотела. Я не понимаю, почему именно я, или тебе столько лет покоя не дает, что не сумел тогда меня изнасиловать?
– Изнасиловать? – Гланер рассмеялся. – Тогда? Нет, Лина, тогда бы я занимался с тобой любовью, и тебе бы понравилось. Хотя еще больше бы тебе понравилось, если бы ты как-то согласилась на мое постоянно повторяемое предложение. Я бы доставил тебе удовольствие, но, увы! Значит, не хочешь? Сегодня мы это исправим. Только спрашивать твоего согласия я не буду. Допивай вино, оно тебе полезно.
Эллина пила и давилась, понимая, что ее ждет. Никогда бы она не подумала, что ему захочется ее унижений, ее боли, моральных мук. Оставалось надеяться, что он удовлетворит свое желание более-менее традиционным способом, но в таком состоянии гоэт был непредсказуем. Пугало и то, что он мог позвать Доновера не после, а во время.
– Так вот какую ты выбрал мне смерть, Гланер. Долгую, мучительную и унизительную.
– От этого не умирают, Лина, заверяю тебя, я планирую тебе другую смерть. Не менее интересную. А это… Всего лишь твой должок.
Откинув салфетку с последнего, третьего блюда, Гланер поднял ветвь винограда и подошел к Эллине. Запрокинул ей голову и заставил, обсасывая, срывать губами ягоды. Гоэте было противно, но она делала это, понимая, что иначе он затолкает ей виноград в горло.
Гланер сальным взглядом провожал каждую виноградинку, потом не выдержал, швырнул гроздь на стол и впился в губы Эллины жестким поцелуем. Руки притянули к себе, приподняли, сжали ягодицы.
– У тебя всегда была аппетитная попка, сейчас я близко с ней познакомлюсь. Возможно, даже очень близко.
– Убери руки, Гланер! – Эллина оттолкнула его и влепила пощечину. – Грязное животное, похотливая скотина!
– Осторожнее, Лина, а то пожалеешь! – нахмурился гоэт. – Ты права, ты можешь умереть и от потери крови, корчась на холодном полу от разрывающей изнутри боли. Или ты хочешь сразу двоих? Доновер будет не против.
– Нет! – испуганно замотала головой Эллина.
– Тогда раздевайся и ложись.
