– Так что, договорились? – я стряхнул снег с коряги рядом и сел на нее, положив меч на колени.
– А эти что же? – наемник кивнул на котов, что молчаливыми тенями смерти ходили в сотне шагов от нас.
– Я уйду, и они уйдут вместе со мной.
– Ты колдун?
– А тебе что сказали, когда нанимали искать?
– Что отступник и убивец.
– Ну… княжьей волей теперь, наверное, да, так и есть, – я поднялся с коряги, – до рассвета жди, потом иди.
– Там, за день пешего хода, застава дружины, на выходе из леса как раз, – показал рукой наемник.
– Ясно, – кивнул я и пошел в сторону растерзанного тела наемничьего верховоды, обыскал его.
Вернувшись, скинул под ноги лохматую шапку, в которой лежал неплохой боевой нож хартской ковки и кошель.
– Ноготков за меня много дали?
– Не знаю, – ответил наемник, аккуратно и уважительно даже уложил тело колдуна на снег и, обыскав, протянул мне тугой кожаный кисет.
– Ого! – оценил я вес.
– Нет, – понял мое удивление наемник, – это вся казна наша.
Без зазрения совести пересыпал часть ноготков из кисета в кошель верховоды, вернул ополовиненную наемничью казну парню и сказал:
– Возвращайся к сестре, раз ты один у нее!
– Так и сделаю, – вздохнул он.
– И зла не держи за друзей своих, я в своем праве в этих местах, Большая луна тому свидетель.
Сунув за голенище трофейный нож и убрав кошель за пазуху, я поспешил к вожаку, так как действие колдовского порошка, похоже, прекращалось, и коты, рыча и скалясь, постепенно стали приближаться к нам.
Еще четыре дня я провел в пути, прежде чем добрался до большой рощи в холмах у границы княжества и земель Желтого озера. Ехал в основном ночью, лесами, рощами и замерзшими протоками, днем отсыпался сам и давал время на охоту и отдых котам. Вожак уже не особо вредничает, когда с наступлением сумерек я седлаю его, привыкает к службе зверюга. Но сегодня с утра, хорошо спрятав под большой выворотень седло и кое-какие припасы, я «побеседовал» с вожаком и отпустил котов.
Через рощу проходит дорога, а у подножия холма, вдоль скованной льдом протоки, вытянулся зажиточный многодворец. С утра начал падать снег, чему я очень обрадовался – скроет большинство следов, а пару разъездов я видел, причем один иноземный… и как им не холодно кататься в доспехах?
– Пррр-р, – возница остановил сани около меня, – эй, наемный человек, ты или смелый, или…
– Конь сорвался на ночлеге, зверь на стоянку вышел, – не дал я договорить вознице.
– Тогда ты еще и светом Большой луны благословлен! – добродушный мужичок искренне удивился, развалившись в санях, к слову, рядом лежал колчан с охотничьим луком, два коротких копья, да и ножны на поясе присутствовали, – разъездные, что утром на постоялом дворе отогревались да завтракали, рассказали, что следы кота болотного видели и что много следов-то тех!
Я оглянулся по сторонам и, поежившись, поправил лямку ранца.
– Садись рядом, – подвинулся возница, – чего судьбу испытывать.
Возница подгонял пару лошадей, которые весьма резво тащили сани по зимней дороге, в санях, кроме оружия и худой, многократно штопанной торбы не было ничего.
– Семейство свое перевожу к брату на заимку, то-то порожним еду… тебе если не по пути, так сейчас до тракта доедем, можешь сойти, а в роще опасно.
– А ты куда едешь?
– Так говорю же, из посада у Городища семью перевожу, совсем житья не стало с иноземьем этим, тьху! – Возница сплюнул через плечо и поднял воротник кафтана повыше. – А в землях Желтого озера брат у меня живет.
– Тогда по пути, – я достал несколько ноготков серебром и протянул вознице, – возьми.
– Благослови тебя и твое ремесло Большая луна, – возница охотно взял деньги и прибрал в карман.
– Я с осени в княжестве не был, расскажешь, что происходит? А то слушаю тебя и удивляюсь.
– А чего дивиться-то! Князь-то наш совсем…
Я сделал удивленное лицо, на что возница наподдал вожжами лошадям, будто это они виноваты в бедах княжества, и продолжил:
