«Нужно послать к Бачману гонцов и предупредить его», – подумал я и вызвал к себе Аслана-бильге, который отвечал за степную дипломатию, и Торэмен-бека.
Старейшины прибыли, и мы стали думать, какими именно словами нужно выразить Бачману нашу обеспокоенность. Но было поздно. Тем же вечером прискакал батыр Алмас из рода Тулпар (Пегас), крепкий загорелый воин с выбритой головой и тонкой тёмной косицей на затылке. Он дальний родич Бачмана по линии отца, отличился при захвате Каулиты и получил ранение. Поэтому с богатой добычей раньше всех вернулся в родовое кочевье.
– Беда! – увидев меня, выдохнул Алмас.
– Выпей, батыр. – Прежде чем начать расспросы, я велел подать ему кубок с вином.
Алмас в пару глотков опустошил кубок, поставил его на стол, и я спросил:
– Что случилось?
– Бачмана убили!
– Как это?! – Ничего подобного я услышать не ожидал.
– Три дня назад Бачман устроил пир. Собрал лучших воинов, с кем в Галич ходил, и ему поднесли чашу с кумысом. Он выпил, начал вспоминать о славном походе и упал. Глаза навыкат пошли, на губах пена, а лицо почернело. Его отравили.
– Кто это сделал?!
– Не знаю. – Батыр опустил голову. – Часть вождей на ромеев кивают, видели их недавно рядом с нашими кочевьями. Часть на русских указывает, а некоторые о тебе плохие слова говорят.
– И что обо мне говорят?
– Что ты колдун и давно против хана злоумышлял.
– И что теперь происходит в орде?
– Вожди нового хана выбирать станут. У Бачмана шесть сыновей, и трое уже стали воинами. А ещё многие хотят, чтобы Боняк вернулся. О всём плохом, что при его власти было, о поражениях, потерях, разорении и бегстве от русских дружин уже забыли. Сейчас только хорошее помнят, славные победы и богатую добычу.
– Человека, который Бачману чашу подавал, нашли?
– Да. Его тело обнаружили в ближайшем овраге с проломленной головой.
– Благодарю, батыр, что предупредил меня.
– Я помню твои слова, хан. Ты сказал, что наши враги хотят стравить степняков и надо быть начеку. Потому я к тебе и примчался.
Кивнув, я подошёл к большому сундуку, который стоял в комнате, открыл его и достал арабскую саблю в усыпанных драгоценными камнями ножнах, взятый при налёте на заорельских Токсобичей трофей. Вынул клинок из ножен, посмотрел на сталь и вогнал его обратно. Приблизился к Алмасу и протянул ему саблю:
– Прими, батыр, этот клинок как подарок и знак моего расположения.
Алмас взял оружие, слегка поклонился и спросил:
– Что теперь, хан Вадим?
– Отдыхай. Утром я скажу, что нужно делать.
Батыр, который уже выбрал сторону, на которую он встанет в борьбе за титул хана приднепровских степняков, кивнул и покинул комнату, а я посмотрел на старейшин:
– Что скажете, уважаемые?
Первым отозвался Аслан-бильге:
– Бачмана убили ромеи, это понятно. Как всегда, они хотят воевать чужими руками. Не получилось купить Бачмана или не сговорились о цене, потому его и убили. Раз они снова с Киевом враждуют, кинуть половцев на Русь – проверенный путь.
– Верно, – поддержал Аслана Торэмен. – Ромеи среди половцев кружатся и к Боняку не зря поехали. Наверняка послы императора уже сговорились с некоторыми вождями и предложат Боняку снова стать ханом, поднять орду и, как встарь, напасть на Русь. Только прошли времена Шарукановы и Боняковы. Сила у Буревичей ещё есть, воины они отменные. Но Русь сильнее. Даже если к приднепровцам присоединятся лукоморские всадники, всё равно русских не одолеть.
– А ещё, – снова заговорил Аслан, – Боняк и ромеи знают, что воины Вадима Сокола встанут плечом к плечу с русскими дружинниками и чёрными клобуками. Поэтому нужно остеречься. Как бы Боняк сначала по нас не ударил.
– Когда вернётся наше войско, – это опять Торэмен, – нужно самим на кочевья Боняка налететь или перехватить его на пути к приднепровским аилам. А пока следует поднять всех воинов, кто находится в орде, и выслать дальние дозоры.
