Сестра и мать Джули собрались играть в карты. До них потихоньку доходит, что Апория – не выдумка, и они отчаянно делают вид, будто не верят в неизбежность столкновения. «А вы заметили, что продажи приборов с ручным приводом выросли на две тысячи процентов? – заявляет мать Джули. – Не верю я в россказни про астероид. Это специально подстроено. Вот увидите!»
Я встаю из-за стола.
– Мне пора отчаливать, – говорю и окидываю их взглядом. У всех троих – холодные погасшие глаза Джули. – Берегите себя.
– Астероид – разводняк! – орет мне вслед сестра Джули. Но Апория уже здесь, аккурат напротив Луны, только ярче и крупней. Теперь ночное небо вдвойне светлее.
Я взобрался на велик и покатил сам не зная куда. Впрочем, нет. Конечно, знал. Я же думал об этом весь день.
– Эй! – кричит позади Джули и нагоняет меня.
Мороз пробирает до костей. Мы укутаны в полиэтиленовые мешки – так теплее.
– Езжай одна. Я не на дискотеку, – кричу я.
– А куда?
– В Омаху.
Джули не стала утюжить мне мозги за полоумный план – отмахать тысячу километров на великах, да еще в мороз. Она молча жмет на педали, стараясь не отставать, как будто мир за ее спиной охвачен пламенем.
Мы проехали по центру города, мимо здания школы, и остановились возле аккуратного домика с остроконечной крышей и баскетбольным кольцом на фасаде. Джули даже не спрашивает, чей это дом.
Я затрезвонил в дверь, едва не задыхаясь от волнения.
– Не бросай меня, – шепчет Джули, всхлипывая. – Мы же семья.
Никакая мы не семья.
Дверь открылась, и на порог вышел Хоббит. Должно быть, миссис Нгуен.
– Я к Фреду, – говорю.
В ногах у нее путались две девочки-близняшки и мальчик лет четырех. Меня окатило волной теплого воздуха. Я давно забыл, что такое отопление, и тепло показалось мне настоящим чудом.
Миссис Нгуен провела нас в гостиную, где мы уселись на застеленный клеенкой диван. К нам полезли дети, лопоча что-то на своем языке. По привычке я взял одну из малышек на руки и принялся щекотать. Малышка хохочет. Если потребуется, я убью мистера Нгуена. Смеющаяся малышка у меня на руках ничего не меняет.
Миссис Нгуен принесла пледы и чашки с горячим какао, в котором плавают зефиринки. От приторно-сладкого какао у меня во рту сперва пересохло, потом я не успевал сглатывать слюну.
– Господи Иисусе, до чего вкусно, – выдыхает Джули.
– Только не выдавайте, что у нас тепло, – просит миссис Нгуен с улыбкой.
Мы притворно улыбаемся в ответ.
– Мистер Том Кроуфорд, мисс Джулиет Олсен, – говорит мистер Нгуен, входя в комнату. Он в тех же защитных штанах и замызганной рубашке. Кажется, он рад нас видеть.
– Отдайте мне ваш билет, – говорю. – Я знаю, что он у вас есть.
Рука Джули сдавила мне колено.
Мистер Нгуен опускается на подлокотник цветистого кресла. Малыши возятся на полу, как детеныши тюленей. Миссис Нгуен выносит расплавленный сыр и печенье.
– Еда! – чавкает Джули, запихаясь печеньем. – Обожаю еду!
– На ужин останетесь? – интересуется миссис Нгуен.
– Отдайте билет, – повторяю. – Мне надо к сестре. Нельзя оставлять ее с этими людьми.
– Ты ведь знаешь, что у твоих родителей было четыре билета, да? – спрашивает мистер Нгуен.
Я крепко сжал нож для масла. Со стороны, наверное, выглядит смешно, но мне не до смеха. Я реву в три ручья. Мистер Нгуен встает между мной и детьми. Миссис Нгуен подхватила близняшек на руки, а мальчик – нет, это просто невероятно – сидит на коленях у Джули.
– Отдай билет! – кричу, размахивая ножом для масла.
Мистер Нгуен вытащил бумажник, достал оттуда какую-то карточку и медленно, очень медленно протягивает мне. Меня так и подмывает заорать: «Неужели? Ты вправду решил, что я заколю твоих родных ножом для масла?»
На билете выгравировано:
