Джонни потер глаза, саднящие от дикой усталости. Голова нельзя сказать, что болела, но неприятно гудела. Через пару часов он повезет папу в кинотеатр. Сегодня у них «Добровольцы поневоле». С каждым днем папа все глубже погружался в свой придуманный мир, и Джонни чувствовал себя совсем одиноко.
– Хочешь сегодня к нам в кино? Тебе нужен отдых, а не то… – он чуть не сказал «свалишься», но осекся.
– А как вы обходитесь без электричества? – спросила Келли, вытирая нос рукавом.
– От прежнего владельца остался генератор. Обычно при перебоях со светом самый большой наплыв клиентов – ведь больше податься некуда.
Келли сдержанно засмеялась.
– Если вообще способен куда-то податься.
– Точно. – Если бы все эти люди могли передвигаться, Джонни пригласил бы всех на бесплатный сеанс, чтобы папа, хоть раз в жизни, насладился аншлагом. – Стоп! – Он резко выпрямился. – Я кое-что придумал.
Поднимая клубы пыли, Джонни ехал на «форде таурусе» вдоль заднего ряда кинотеатра. Расположив машину на самом последнем месте, он заехал передом на специальный помост, так что экран поместился в лобовое стекло. Затем заглушил мотор и обернулся к четверым пассажирам: пожилой паре лет семидесяти и двум девочкам. Наверное, бабушка с дедушкой и внучки. А может, девочки просто навещали соседей. Пахло в салоне отвратительно, но Джонни улыбался и не подавал виду.
– Скоро я принесу еду и колу. Первый сеанс начнется сразу после захода солнца. – Он взглянул на часы. – Это примерно через час. Надеюсь, вам понравится.
Келли ждала в проезде между рядами.
– Наконец-то. – Она потерла кулаками поясницу. – Боже, у меня спина отваливается.
Сколько человек они отнесли в машины? Джонни давно сбился со счета. К концу третьего дня их марафона он так выдохся, что даже усталости не чувствовал, а впал в какое-то безумное состояние с привкусом похмелья.
Оставалась одна поездка.
– Охренеть! – заорал папа, когда они подъехали к зданию. – О-ХРЕ-НЕТЬ! Все места заняты! – Впервые за долгое время он смотрел на Джонни вполне осмысленно. – Я же говорил! Мы популярны!
– Да, папа, говорил. – Он перехватил взгляд Келли в зеркале заднего вида, и они обменялись улыбками. – Я тебе не верил, но ты был прав. – Джонни притормозил у бара. Ему хотелось плакать и смеяться одновременно. – Мы с Келли будем разносить заказы по машинам. Никто не хочет выходить, все боятся вируса.
– А, давайте. Отличная идея!
Джонни направился в бар, где их ждала сотня готовых коробок с попкорном. В печи разогревались десятки хот-догов. Папа робко семенил следом. Куда девалась его уверенная размашистая походка, которую Джонни помнил с детства?
В начале сеанса они запустили «Инопланетянина». Келли принялась кормить зрителей в первом ряду, а Джонни начал с заднего.
У них не было ни времени, ни места, чтобы собрать в кинотеатре всех пострадавших. Вирус подхватило девяносто процентов населения. Но они сделали все, что могли.
Возвращаясь к бару за новым подносом, Джонни столкнулся с Келли. Несмотря на усталый вид, глаза у нее светились.
– Можно вопрос? – обратился он.
Она остановилась и откинула волосы со лба.
– Если когда-нибудь все наладится… – Он запнулся. В окружении смертельно больных фраза прозвучала на редкость неуместно.
Но Келли улыбнулась.
– Если когда-нибудь все наладится, то да. – И она направилась к машинам.
Джонни зашагал дальше, представляя, как они вдвоем сидят в стейк-ресторане в Пайн-Гроув, и на миг ощутил себя беззаботным и полным надежды.
Папа выкладывал на поднос баночки с колой, попкорн, шоколадные батончики, мороженое и хот-доги. Он снова выглядел витающим в облаках, но улыбался и насвистывал.
Ближе к трем ночи папа задремал на стуле за стойкой. Джонни загрузил его в «мустанг», отвез домой и сразу вернулся назад в кинотеатр. Они крутили фильмы до рассвета, затем оставили несчастных зрителей в машинах и поехали по домам немного поспать.
