каких-то лопухов еще две рыбины и собрался чистить их мечом.
– Там в сумке ножик есть, – подсказал я ему.
– Ты где так разжился? И топор, гляжу, и нож, и соль?
– Спер, – ответил вместо меня Клоп.
– А что, деревня рядом?
– Нет. На ночлег две телеги вставали, – пояснил я.
– На ночлег, говоришь… Значит, селений близко нет… Так бы наверняка где поближе к людям встали.
Вот вроде одна и та же информация, я даже не задумался, а он выводы сделал. Я промолчал.
– А дорога далеко?
– С четверть ночи идти. Может, чуть меньше.
– Много народу ездит?
– Я только двоих видел, в смысле вот этот обоз и еще кого-то на телеге. Но колея накатана.
– Разбойничать надумал? – спросил Толикам.
– Нет. Какие из нас разбойники. Разве что у крестьян краюху хлеба забрать сможем. По-тихому взять что-то. А лучше лошадь бы увести…
– Тогда уж пять, – поддержал Клоп.
– Пять не сможем. Пять – значит, и людей там будет куча. Могут и нашими жизнями за такое расчет взять. А вот одну надо, если удастся какого мелкого купца встретить, а то Хромой уж больно медленно ходит.
– Все-таки думаешь уходить? – спросил я.
– Да пока ничего не думаю. Но вдруг нас искать кто начнет? Мы убежим, а они потом снова на меня рычать будут, мол, тебя оставили. Хотя спины первыми покажут.
Рыбу поджарили быстро. Разделили на всех поровну.
– Сейчас бы хлеба… – мечтательно произнес Клоп, – да из печи… мм…
– А мне больше каша нравилась, – отозвался Ларк.
– Ты просто хлеба нормального не пробовал.
Я то же самое мог сказать Клопу. Местный хлеб мне не очень нравился. Нет, он вкусный и, наверное, полезный, так как и мука грубого помола, и экология опять же, но… он другой. Хотя сейчас я был согласен с Клопом – краюшку бы, пусть и местного. Кроме того, подумал о Ларке. Всю жизнь, всю… рабом. Ведь он вообще ничего, кроме каши да хрумзов, не видел. Вина не пил, меда не ел, за девками не бегал… Хотелось взять его в охапку и в кабак, во все тяжкие. Жизнь, так сказать, показать с самой «худшей» стороны. Видимо, похожая идея появилась не только у меня, так как после минутного общего молчания корм спросил:
– Ты ведь, Ларк, даже в городе ни разу не был?
Тот помотал головой, после чего задал вопрос:
– А правда, что там дома друг на друге стоят? Жирный как-то рассказывал. Только я не понял, шутит он или нет.
– Правда, – грустно ответил Чустам.
– И что, прямо по три дома?!
– Бывает и больше.
– А как тогда на верхние залазят? Лестницу, наверное, длинную надо?
– Нет, там внутри лестницы построены.
Через некоторое время, видимо нарисовав картинку в голове, Ларк уточнил:
– Так ведь в дыру, куда лестницу ставят, упасть можно, да и каждый раз лезть неудобно.
– Там, Ларк, ступени, как в яму, только из дерева и огорожены.
От тепла костра клонило в сон, да и в глазах уже словно песка насыпали.
– Я вздремну у вас в шалаше?
– Конечно, – кивнул Клоп, – можешь не спрашивать.
Засыпал я с меркантильной и не очень красивой мыслью: «Вот проснусь, а они ушли и все вещи мои утащили…»
Утром меня разбудила какая-то пичуга. Я потихоньку стал выбираться из стиснувших меня с боков тел Клопа и Ларка. На полянке, оказавшейся при солнечном свете довольно живописной, сидел Чустам.
– Тебе чего не спится? – шепотом спросил он.
– Не знаю. Выспался.
