одолеть.
То была маленькая «эскадра», что следила за порядком на берегах Ильмерь-озера, куда переселялось все больше вендов из Старигарда, Ральсвика, Рерика, Йомсбурга, – теснили их саксы, напирали, выживали.
– Суши весла! – бодро скомандовал Хродгейр. – Паруса ставить!
Валерка со вздохом облегчения протащил весло сквозь лючок в борту и уложил на козлы. Уфф! Уморился.
Свежий ветер с севера натянул такелаж, надул полосатый парус, и заскользил кнорр по мелкой волне, плюхая и плеща, зажурчала рассекаемая вода. Хорошо!
Глава 16. Константин Плющ. Засада
Обнаружить неширокое устье Ловати было непросто, но рядом стояла невеликая крепостца – прочный сруб, окруженный частоколом, – и Ульф не промахнулся.
Ловать в эти вялотекущие времена была куда полноводнее, но и пороги речные никуда не делись – частенько приходилось сходить на берег и тянуть кнорр за канаты, благо Меченый переделал его на русский манер – укрепил киль, подшив крепкие плахи.
И теперь «Рататоск» то плыл на мелкой воде, то скребся килем по галечнику, стесывая помаленьку «набойки».
Берега то стелились сырыми низинами, то возносились крутыми обрывами, зарастая дубом, липой, сосной, рябиной. Река виляла, намывая мели, выставляя валуны-одиночки, бурля на перекатах, и тут не обойтись было без лоцмана, деревенского хитрована, что проводил кнорр по одному ему видимым копанкам в каменных косах, по глубокой воде в обход мелей.
Плату он брал скромную, зато и время берег, и корабельное имущество. Да и трудностей с устройством на ночлег не было – на расстоянии дневного перехода стояли малые крепостишки, где пара-другая длинных домов или покоев, как их еще называли, заключалась в квадрат частоколами из остреных бревен.
На второй день пути Ловать раздвинула свои края, мелея, а после там, где берег правый задирался песчаной кручей, поросшей сосняком, сделалась уже.
Внезапно закричала чайка – эти птицы обычно кружат над Ильмерем, редко залетая к Ловати.
И все бы ничего, но тут Хвитсерк резко крикнул:
– Щиты вверх!
Никто ничего не понял, но викинги – люди служивые, знающие цену приказу. Скажут тебе «Падай!», значит, рухни, ляг пластом. Не опустись, а именно упади, да хоть в грязь мордой.
Вот так и тут – команда живо расхватала щиты, прикрываясь ими, как зонтиками.
Костя тоже вскинул дощатый «зонт», повинуясь команде, а в следующую секунду сверху продолбили стрелы, глубоко вонзаясь в щит. Послышались стоны раненых.
Первым ответил Линду – он стоял, прижавшись к мачте, снаряжая лук, а после отшагнул, вскинув его, и выстрелил.
Эваранди глянул наверх – там, на обрыве, стояли в ряд несколько лучников и некто в кольчуге, потрясавший копьем. Метнуть его вниз он не успел – стрела вошла ему под бирни, снизу вверх, просекая нутро чуть ли не до горла.
Некто в кольчуге качнулся, теряя копье и равновесие, и покатился с обрыва вниз, перевертываясь в падении и раскидывая песок. Его так и вынесло, с разгону бросая в мелкую воду у берега.
Хродгейр, Бьёрн, Йодур и Эйрик дали сдачи чуть позже Линду, швырнув дротики. Еще двое скатились с обрыва, нелепо переваливаясь, – трупы иначе не умеют.
– Хадд! Берси! Гринольв! – рявкнул Беловолосый. – Эваранди! За мной!
По крутому, сыпучему склону Йодур забрался наверх, с ходу сбивая щитом замешкавшегося дренга. Тот не удержался и покатился вниз – прямо под меч Хадда.
– Получи!
Бешено суча ногами в текучем песке, Костя медленно забирался в гору. И вот травянистая кромка.
Последним усилием забросив тело на край обрыва, Плющ перекатился и вскочил на ноги.
