с дядей поговорить», – решительно подумал Ив и повернулся, подгребая сонную и уютную Антонию себе под бок. Уж Ариго наверняка знает, как нужно ухаживать за женщинами, а Ив был твердо намерен именно это и делать – ухаживать за собственной женой.
Осторожно коснувшись губами темноволосой макушки, Ив крепче обнял Огонечка и, почти успокоенный, наконец уснул. С каких пор ему стало важно, чтобы супруга не смотрела ни на кого, кроме него, герцог предпочитал не задумываться.
После совещания с советниками Ив спешил на еженедельный разбор жалоб, к которому Ариго его тоже подключил сразу, и был погружен в бумаги, которые следовало изучить, чтобы войти в курс дела. Наверное, поэтому он слишком поздно заметил того, с кем меньше всего хотел встречаться, – только когда граф де Инсальф уже окликнул его:
– Ваша светлость! – В голосе родственничка явно слышалась ирония, но Ив не поддался.
Подняв голову от бумаг, он окинул чем-то ужасно довольного недруга рассеянным взглядом.
– Простите, граф, я очень тороплюсь, – обронил герцог, ничуть не покривив душой.
– Я не займу у вас много вашего драгоценного времени, всего минут десять. – Граф и не думал уступать дорогу, а учитывая, что разговор происходил в одном из коридоров, обойти де Инсальфа было затруднительно.
И что-то такое было в его торжествующей усмешке, что Ив моментально насторожился, хотя и не подал виду, и решил, что сейчас самое время проверить кое-что из полученных навыков новой магии. Герцог осторожно ослабил щиты, убедился, что злорадное настроение де Инсальфа таит в себе какую-то пакость, и мимолетно пожалел, что еще не умеет проникать глубоко в сознание и читать мысли. Ничего, придворный маг Ариго пообещал, что к концу месяца Ив освоит и этот уровень ментального дара.
– Пройдемте, – скупо бросил Ив и свернул в ближайшую дверь.
Потом обернулся к графу, смерил его взглядом и поднял бровь.
– Я вас слушаю, милорд, – сухо произнес де Ранкур, сунув папку с бумагами под мышку.
Инсальф сразу перестал улыбаться, подобрался и прищурился.
– У нас с вами остался незаконченный разговор, племянничек, – сквозь зубы процедил он, не скрывая презрения. – Надеюсь, в этот раз вы проявите благоразумие в вопросе отказа от престола, ибо в противном случае Ариго узнает, что его наследник не так уж чист и хорош, как ему хочется думать.
Ив демонстративно посмотрел на часы, стоявшие на каминной полке.
– У вас осталось семь минут, – обронил он, сдержав эмоции, его голос звучал ровно и бесстрастно.
– У меня есть свидетели вашего преступления в некоей маленькой деревне в Ровении, – не стал ходить вокруг да около граф. – Вы тогда сумели избежать наказания, но это вам не поможет…
– Вашему так называемому свидетелю я мозг наизнанку выверну и заставлю признаться в том, что это вы убили того беднягу, – перебил Ив, не желая дальше выслушивать беспочвенные обвинения. – Здесь вам не безымянная деревня и не толпа тупых крестьян, которых легко убедить даже в том, что небо – зеленое. – Герцог шагнул к де Инсальфу, нависнув над ним, и тот невольно отступил, впервые, пожалуй, отметив, что наследник – опасный противник. – Если не хотите неприятностей, граф, утихните и убирайтесь обратно к себе в поместье, – равнодушно произнес де Ранкур. – Еще раз попытаетесь вмешаться в мою жизнь – я всерьез возьмусь за расследование той истории в деревне, и поверьте, сухим из воды вы не выйдете. Хорошего дня, ваше сиятельство. – Обойдя застывшего статуей графа, Ив вышел из комнаты и поспешил к дяде, досадуя на то, что с очередными кознями де Инсальфа все-таки опаздывает на важную встречу.
Ив опасался, что граф последует за ним, не желая отвязаться, но обошлось. То ли внял угрозе, то ли решил, что с наскока упрямого родственничка не возьмешь и такими нелепыми и грубо сляпанными обвинениями его не получится убрать с политической арены. Мысленно фыркнув, герцог углубился в изучение бумаг по пути к кабинету Ариго и следующие несколько часов занимался исключительно делами и беседой с просителями. В какой-то момент король Айвены замолчал и лишь изредка вмешивался в разговор, наблюдая со стороны за Ивом: тот с головой ушел в исполнение роли наследника. И если поначалу на лицах просителей сквозило пренебрежение, когда они узнавали, кто перед ними сидит рядом с Ариго, то дальше способность Ива легко распознать ложь и докапываться до настоящего положения вещей, даже несмотря на собранные доказательства и свидетельства, вызывала уже совсем другие эмоции и реакцию. Ариго же, присматривая за племянником, убедился, что тому нравится заниматься разбором прошений, наводить справедливость. К тому же его ментальный дар позволял добиваться оной, как бы ни противились решению те, кого оно не устраивало, пытаясь убедить, что все совсем не так. Одного пронзительного, тяжелого взгляда Ива хватало, чтобы окоротить самых неугомонных и возмущенных.
