А после ухода маркизы она закончила обсуждение с управляющим, и они с Наринной занялись выбором будущих фрейлин из числа придворных дам Айвены.
Следующие дни до торжественного приема в честь наследника и его супруги оказались полны приятных сюрпризов, и в первую очередь от Ива, как ни странно. Тони ужасно умилило, когда Тересия по большому секрету сообщила, что его светлость пригласил графиню де Охеду для личной беседы на предмет пристрастий собственной супруги.
– И что ты ему сказала? – хихикая, спросила Антония, сгорая от любопытства. Интересно, что же задумал ее медведь?
– Правду, конечно. – Тересия выразительно посмотрела на подругу. – Что из цветов ты любишь ирисы, к драгоценным камням относишься ровно, но любишь всякие оригинальные и необычные украшения. А еще он спрашивал, любишь ли ты животных. – Графиня усмехнулась.
Антония закатила глаза и уже не сдержала громкого смеха – подруги сидели в том самом внутреннем садике, вход в который был возможен только из личных королевских покоев.
– Он что, хочет подарить мне котенка? – выговорила она, чуть успокоившись.
– Мне кажется, да. – Тересия немного виновато вздохнула и покосилась на Тони. – Я сказала, что у тебя их никогда не было…
Юная герцогиня постаралась изобразить удивление как можно правдоподобнее, когда во время прогулки по парку, которые стали регулярными, слуга передал ей корзинку, накрытую пледом. Она ощущала, что Ив где-то рядом и наверняка напряженно ожидает ее реакции, поэтому, обнаружив внутри именно то, что предполагала, – пушистый серый комочек, с недовольным попискиванием пытавшийся стащить с шеи бантик, Антония была в восторге. Животных она в самом деле любила, а уж котята не могли не вызвать умиление, особенно такие очаровательные, как подаренный супругом.
Еще были оставленные в местах, где она точно сможет их найти, ирисы, и Антонии стоило больших трудов сдерживаться и не улыбаться во весь рот при встрече с Ивом – почему-то ей казалось, начни она расспрашивать о цветах, муж будет отнекиваться. Потому что когда Тони поинтересовалась насчет котенка, доблестный герцог изо всех сил попытался изобразить недоумение. «По- моему, кто-то ужасно смущается признаваться, что ухаживает за мной!» – мелькнула у нее ехидная мысль, но старания де Ранкура были приятны, и Антония не стала вводить его в еще большее замешательство, требуя каких-то объяснений и тем более признаний. Ей достаточно было действий, они ведь говорили о чувствах гораздо лучше, чем слова. В том, что чувства все-таки есть и королева- мать права, Тони верила, ведь сердце ее не обманывало. Взгляды, прикосновения, улыбки – точнее, та, особая, которой Ив улыбался только ей, – всё намекало на то, что он относится к своему Огонечку с трепетом. У Тони у самой замирало сердце при взгляде на широкоплечую фигуру мужа, и ее уже не волновали бывшие любовницы, которые пытались обратить на себя внимание Ива, едва он появлялся в пределах видимости. Де Ранкур их совсем не замечал, как и попытки сделать ему всякие предложения с помощью веера. Одну из таких бесстыдниц прямо на прогулке Ив осадил сам, подойдя к ней и высказав оторопевшей соблазнительнице в лицо:
– Миледи, не думаю, что воспитанной даме пристало делать подобные предложения женатому мужчине, да еще и прилюдно, – спокойно произнес он, потом повернулся к Антонии и мягко улыбнулся: – Ваша светлость, мне кажется, нам стоит продолжить прогулку в другом месте. – Он поднес ладонь Тони к губам.
После этого в присутствии Тони придворные дамы остерегались даже завуалированно приставать к наследнику трона Айвены. Точку в противостоянии Антонии и бывших пассий мужа поставил один из вечеров, куда ее пригласили буквально накануне торжественного приема и куда она пришла вместе с Тересией. Там хозяйка вечера попыталась изобразить неудачный инцидент и подстроить падение чашки с чаем на платье Антонии. Откуда ей было знать о третьем даре юной герцогини и о том, что благодаря ежедневным тренировкам она уже очень даже прилично с ним управляется? В результате якобы неудачного столкновения чашка повисла в воздухе, не перевернувшись, Тони с невозмутимым видом поставила ее обратно на блюдце, а буквально несколькими минутами позже из камина, около которого стояла леди, вылетело несколько искр – прогорели дрова. И ну совершенно случайно они упали на расшитый жемчугом шелковый подол платья; естественно, Антония решила помочь хозяйке приема и погасила начавшую тлеть ткань первым, что попалось под руку, – красным вином из бокала, стоявшего на столике.
– О, как жаль, среди ваших горничных никто не владеет бытовой магией? – Тони изобразила сочувствие и мило улыбнулась, глядя леди в глаза, в которых плескалась бессильная злоба. – Иначе платье будет безнадежно испорчено, но ведь это лучше, чем если бы оно полностью сгорело, правда? – Улыбка Тони превратилась в усмешку. – Кстати, миледи, вам никто не сказал, что один из моих даров – это магия Огня? – понизив голос, так, чтобы их никто не слышал, добавила она и выпрямилась.
После этого Антония забрала Тересию и с чувством выполненного долга вернулась во дворец. Она была уверена, что завтра на торжественном приеме никто из охотниц за титулом королевы не посмеет перейти ей дорогу. Однако Тони пугали притихшие статс- дама и граф де Инсальф: первая больше не пыталась делать гадостей и в мелочах, даже ее фрейлинам, а второй и вовсе почти не
