к телесности приходилось долго и муторно, сцепив зубы и с тоской вспоминая призрачное существование в Аду, так что дорога от общежития до рабочего места у меня и спустя две недели занимала вдвое больше обычного. И Бертрам в полной мере пользовались обещанным мне ненормированным графиком, забывая, что некоторым травяных чаев для поддержания жизни в и так натерпевшемся от своей безалаберной хозяйки теле недостаточно. Но сегодня у меня имелся повод. Вполне весомый, чтобы библиотекарь были вынуждены отступить.
Секретарь ректора по своему обыкновению просматривал бумаги в приемной, когда я зашла.
– Должен признать, вам удалось меня удивить, мадемуазель, – заметил он, не отрывая взгляда от строк. – Не думал, что вы будете так настойчивы в своем желании меня увидеть.
Всего-то десять писем с просьбами уделить мне пару минут. Подумаешь.
– Чем обязан вашему визиту?
Мессир Джонатан наконец оторвался от документов. Под изучающим взглядом почти прозрачных глаз я поежилась. Сразу захотелось скрыться, пролепетав на выходе извинения, что зря потревожила. Нет уж. Не сегодня.
– Я хотела обсудить с вами конкурс на лучшую идею к двухсотлетию ГООУПиОАатСДиРН.
Казалось, заметку о нем я писала в другой жизни – хотя на самом деле прошло всего четыре месяца. А для меня и того меньше.
– Насколько я помню, вы больше не являетесь сотрудником студенческой газеты.
Нет. Новый главред, старательно кося куда-то поверх моего плеча, сообщил, что им срочно нужен был ассистент, поэтому мое место уже заняли. Честно говоря, не очень-то хотелось. Почти вся наша компания поменялась, Оливер, Моника и Жако ушли, окончив последний курс, а после анонимок в редакции мне было как-то не по себе. После того, что я узнала о ритуале, ГООУ вообще казался мне еще менее уютным местом, чем прежде.
– Я пришла не как сотрудник редакции. Я хочу предложить свою идею.
Секретарь ректора зевнул, деликатно прикрывая рот ладонью. Посмотрел на часы.
– У вас есть две минуты, мадемуазель.
– Памятник. Тем, благодаря кому ГООУ стоит и будет стоять.
– Не думаю, что господин ректор одобрит. Вопреки слухам, он достаточно скромен, когда дело касается его изображений.
– Я говорю не о нем.
На стол лег листок. Шестьдесят имен. Тысяча восемьсот шестнадцатый. Тысяча девятьсот шестнадцатый. Две тысячи шестнадцатый год. Двадцать человек раз в сто лет. Плата за безопасное пространство для студентов из обоих миров.
Это было глупостью с моей стороны. Мессир Джонатан, как и ректор, прекрасно знали о моем не совсем следовавшем правилам ГООУ «расследовании», и бросать им обвинения в лицо было неумно и уже не нужно. Но…
– Зачем вам это, мадемуазель? – задался тем же вопросом чернокнижник.
– Они не заслужили смерти, – я уже начала говорить, как Диз. К слову о дурном влиянии. Но сейчас я понимала, что он имел в виду этой фразой. – Но еще меньше они заслуживают забвения.
Раньше, считая себя человеком, я думала, что есть две смерти. Первая – когда ты умираешь. И вторая – когда тебя забывают, самая страшная и окончательная. Когда не остается никого, кто знал бы о твоем существовании. Я не могла вернуть жизни голосам, навсегда застрявшим в университетском вай-фае. Но если я могу сделать что-то, чтобы их прошлое не исчезло бесследно, я это сделаю.
– Я передам ваше предложение на рассмотрение, – листочек с фамилиями спланировал на кипу таких же.
Едва ли ректор узнает о его существовании. Но это была лишь первая попытка. Я поднялась с неудобного стула для посетителей и пошла к двери.
– Мадемуазель Соколова! – окликнул меня секретарь. – Я помню каждое из этих имен. Сумеете ли вы не забыть их?
– Простите?
Я обернулась. Должно быть, растерянность отразилась на моем лице, раз мессир Джонатан решил объяснить:
– Из последних двадцати имен одно на вашей совести. Вы были беспомощны, пока отсутствовали; никто не верил, что вы вернетесь. Ваше участие в ритуале спасло бы одну жизнь. Поверьте, никто из нас не испытывает радости от этого и не стремится увеличить ненужные жертвы. Однако младший Уолш за вас очень просил. Он был очень настойчив – прямо как вы.
Макс… Я сжала ремешок сумки. Пока я пыталась спасти Диза, а Диз искал способ вытащить меня… Он спас нас всех. Несмотря на то, как я с ним себя повела. Несмотря на то, чего ему это стоило, какую плату запросили Охотники в ответ.
– Кто?
