накопит, дабы не гонять пустые корабли туда и обратно. Ого! Великое дело брат затеял. Надо затребовать бумаги все относительно этого строительства, да, по возможности, самому туда сплавать, посмотреть те места. Может, что ещё в голову придёт.
Четвёртое. Линию пограничную с людоедами крепить всячески. Людей туда посылать, припасы и оружие без задержки… Само собой. Дело это едва ли не самое важное. Коли удастся истребить нечисть, можно будет народ, прибывающий из Европы, туда посылать на обустройство. Станут там жить, землю пахать, мокрые леса изводить помаленьку, где нечисть людоедская прячется.
Пятое. Армию делать больше. Нельзя, чтобы держава с миллионами населения имела дружину сухопутную и морскую всего в три десятка тысяч воинов. Каждый мужчина должен быть воином. Пусть не всю жизнь службу несёт, а пять – семь лет. И без этого не давать ему ни жениться, ни службу державную исполнять. Огненный бой это исполнить позволяет. В Европе той, по рассказам, государства маленькие, а воинские отряды у них огромные, по сравнению с нами.
И шестое читал Добрыня. И седьмое… И ещё много пунктов было расписано. Задавался вопросами, искал ответы. Думал. Знал ли он брата родного настолько хорошо, сколько вот видел в тетради тайной, что вёл он, от всех таясь? Смелые были замыслы, великие! Чего только стоит двинуть армию нового строя, вооружённую огненным боем, на острова, населённые людьми, возле берегов, где находятся державы, которые лурам противостоят, и успешно. Потом покорить их и оттуда, новую землю освоив, двинуться дальше, перекрывая европейцам пути в известные славам земли, сдерживать их походы завоевательные всеми силами, не давать расширяться. Пусть в собственном котле варятся, давят и душат друг друга, переводят силу свою в схватках братоубийственных. А когда придёт час – двинуть дружины огромные и союзников уничтожать Храмы Распятого и жрецов его чёрных, стереть саму память о нём в сердцах человеческих… На века вперёд смотрел Старший Брат. На сотни лет. И вот…
Поднялся наследник, к столу подошёл, налил себе кавы да в окошко глянул машинально и охнул – уж ночь глубокая на дворе. А дел ещё – не перечесть… Приказал поесть приготовить, и пока готовили, опять в тетрадь углубился: Почему так долго нет нашего посольства от луров? То ли земли там велики очень, то ли что нехорошее с нашими послами приключилось. Узнать бы надо…
– Княже, готова еда.
Вскинул взгляд – отрок в дверях зовёт. Делать нечего. Тетрадку заветную в шкапчик запер, спустился в трапезную и замер от неожиданности. За столом – Буян Всеволодов, глава тяжёлой конницы, Крок, старший тайников. Совсем как… Даже сердце защемило. Только нет Ратибора, и не будет больше. Сел, как обычно, на старое место, где при князе сидел. Спохватился, но все молчат, никто ничего не указывает. Значит, пусть так и будет.
– Что делать думаешь?
Крок смотрит своими глазами, просвечивает насквозь…
– А что брат замыслил, то и продолжать будем. И армию нового строя делать, и флот великий создавать, и махины новые изобретать.
– С Европой что? – Это Буян уже.
– Тоже как брат решил, так и действовать. Пока пусть воины Проклятого на нас работают. Серебра в державе с избытком. Не утруднит. А потом, когда Дар вернётся, сами начнём свою службу плести. – Веско молвил.
Потеплели взгляды соратников. Оттаяли. Думали, мало ли, испугается брат. Остановится. Нет, твёрдо себя показал Добрыня. Продолжит дело задуманное. Ведь останавливаться в развитии – смертный приговор всем. Не только им…
– Полуденную границу я знаю. Бывал там не раз. А вот Поющие острова надо навестить. Посмотреть, как там дела идут. Только когда – не знаю. Дел немыслимо накопилось. Кого пошлём?
Тайник посидел, подумал, покрутил ложкой в каше:
– Есть у меня кандидат… Вроде и грамотный, и толковый… Думал его там старшим над своими поставить. Чтобы новых поселенцев разбирал, кого там оставить, а кого и к нам привезти можно.
– Познакомишь когда?
– Пошлю орла нынче же. Через пару седмиц приедет. А пока нам и тут работы самим хватает.
Новый князь кивнул в знак согласия.
– У Малха что?
Буян плечами пожал:
– Молчит. То ли после смерти Ратибора сломался, то ли что другое. Ничего пока нет.
Добрыня голову поднял, подманил отрока, у дверей стоящего:
– Отписать в Махинную слободу: явиться Малху Бренданову в Славград немедля с отчётом о дела своих.
Кивнул парнишка, выскочил. Не успели кашу доесть, уже обратно спешит с листом пергаментным. Добрыня глазами пробежал,
