другими именами, которые сами придумали.
Они пришли в себя лишь ближе к полуночи – как в старые добрые времена первых месяцев супружества. Уставшие, но довольные. И, как и тогда, сон не шёл к ним. Но, в отличие от «тогда», жена гораздо лучше знала язык хань, а Юншань не считал, что мужу с женой не о чем поговорить в постели, кроме личных и чисто семейных вопросов. В промежутках между ласками они, случалось, обсуждали торговые сделки, размеры и свойства будущих мечей, и даже иногда политику. Совершенно нетипично для ханьской семьи. Но что делать, если в жёны досталась неглупая женщина, да ещё коллега по ремеслу? Если бы он с самого начала повёл себя согласно установлениям, того гляди, жена его самого сочла бы глупцом. А этого допустить было никак нельзя.
– Она предложит тебе какую-нибудь бабью должность при своём дворе, – негромко проговорил Юншань, начиная полуночную беседу. – Соглашайся, Цветочек.
Кто такая «она», и так было ясно: принцесса Тайпин, кто же ещё.
Жена вздохнула и ласково коснулась кончиками пальцев его руки.
– Думаешь, нам здесь будет лучше, чем в Бейши? – спросила она.
– В смысле денег и известности – да. Подумай, что мы оставим детям. Для них лучше кузница в столице, чем в пограничном городке. Девочкам приданое мы здесь тоже соберём скорее, чем там, и подходящих мужей в столице найти им проще.
– Если хорошо подумать, то не вижу большой разницы. Вот в отношении известности ты прав, любимый. Отсюда мечи с нашим клеймом будут расходиться куда лучше. Но…
– Но – что?
– У нас поговорка есть: близ царя – близ смерти.
– Кто мы такие, чтобы кто-то решился впутать нас в свои интриги? – хмыкнул Юншань. – Ты у меня умница, а глупость сейчас сказала.
– Я бы очень хотела ошибиться, любимый мой, – невесело проговорила жена. – Но ты мало общался с большими шишками, а мне пришлось. В их играх лишних фигур не бывает. Всё идёт в ход, даже мелочь вроде нас, которую потом не жаль и… убрать из игры. Совсем. Потому… Если принцесса предложит мне место при своей особе, я соглашусь. Только глядеть буду в оба.
– «И тебе советую сделать то же самое», – не без иронии сказал Юншань, копируя интонации жены. – Что ж, осторожность не помешает.
Раньше он не представлял, как это – вожделеть только одну женщину. Сейчас не представлял, как он мог раньше хотеть кривоногих, плоскогрудых девиц из сословия «цзяминь», готовых услужить господину за несколько цянь. От них пахло дешёвой баней и луком. А Янь… Прошло больше четырёх лет, но запах жасмина, сводивший его с ума, никуда не делся. Только с ней он мог откровенно поговорить по любому вопросу. Только с ней чувствовал небывалое единение душ. Только её тело доставляло ему ни с чем не сравнимую радость. Воистину, Небо приговорило их друг к другу, и оно знало, что делает.
Но она тревожится, а этого не должно быть, это неправильно. Что делать? Успокоить её, уверить, что всё в порядке? Не получится. Янь не дура, и иногда подмечает такие мелочи, которые прошли мимо его взгляда. Выходит, она уже заметила нечто настораживающее. Пусть не явное, а какие-то косвенные признаки. Может, придворное бабьё как-то не так на принцессу смотрело? Или видела кого-то подозрительного?
– Там монашек один мелькал около принцессы. После приёма, – жена словно услышала его мысли. – Ну, монах как монах, ты много таких видел, и при дворе тоже. В оранжевой тряпочке, бритый и лощёный. Явно не бродячий проповедник. Он посмотрел на меня так, будто… будто узнал. И нехорошо так узнал, словно я ему мешок серебра должна и скрываюсь. Но я-то его точно никогда не видела.
Можно было бы посмеяться над «бабьими страхами», но Юншань, во-первых, для этого был слишком умён, а во- вторых, слишком хорошо знал жену. За всё время через Бейши прошли в лучшем случае десятка полтора буддистских монахов, да ещё двое, учитель с учеником, жили там постоянно. Столичным лоском не блистал ни один из них, а у жены неплохая память на лица. Если она говорит, что не видела этого человека, значит, это так и есть.
– Монах, значит… – протянул он. – Они сейчас в большом фаворе у императрицы.
– А у принцессы?
– Вот ты и узнай. А я, пока ты будешь крутиться около придворных дамочек, порасспрошу тут кое-кого…
