– Я видел её.
– Ключ при ней?
– Не могу сказать наверняка. Она им не хвастается.
– Значит, знает либо догадывается, что это такое, и держит при себе.
– Если она куёт железные цветы, я попробую подобраться, сделав заказ на кованый лотос для дацана. Идеальный способ подойти к ней вплотную.
– Ты уверен, что почувствуешь?
– Господин, я ни разу…
– Знаю. Что ты намерен сделать после?
– Если уверюсь, что ключ при ней? Она женщина, господин. Не красавица, но выглядит необычно. Она может заинтересовать кого-то из моих воспитанников.
– Забудь. Это путь к неприятностям.
– Но…
– Я сказал, забудь. Ты не знаешь
– Что же мне делать, господин?
– Её должны казнить. Причём именно по вашей части – по богохульству. Только в этом случае ты сможешь наложить лапу на ключ. Подумай, как это сделать наименее грязно.
– Подумаю, господин.
Маленькая, с половину ладони, чёрная коробочка с одной, и то не полностью, белой стороной. Он не представлял, как эта штука может позволять общаться людям из разных миров, но вот она, совершенно реальная вещь. А стало быть, те, кто её создал, заслуживают права именоваться господами. Люди, способные творить немыслимое, куда ближе к совершенству, чем он сам. Значит, тот, кто исполняет их повеления, исполняет и волю небес.
Женщина должна умереть, но так, чтобы бесценная вещь, похищенная ею у могущественных людей, вернулась к законным хозяевам. Так и будет.
– Мама! – похудевшая, измученная, но радостная Сяолан приподнялась на локте, едва ковёр, загораживающий вход на женскую половину юрты, откинулся в сторону, и она узнала вошедших. – Отец! Хвала Небу, вы здесь!
Просторная, но темноватая юрта. Запах горящего сухого кизяка, самого обычного топлива для степняцких очагов, перебивал ароматный дымок, струящийся из ажурных курильниц. Чинно сложив руки на коленях, сидели на ковре служанки, составлявшие свиту молоденькой степнячки в богатом шёлковом ханьском платье.
– Лежи, не вставай, – с улыбкой Алтан-одон удержала подругу, порывавшуюся встать и поклониться родителям. Младшая дочь киданьского хана, ухаживающая за больной ханьской купчихой – это было нечто. – Мы ждали вас, почтенные мастера, – это уже супругам Ли. – Не волнуйтесь. С ней всё в порядке. Устала очень. Это скоро пройдёт.
Только природная сдержанность не позволила Юншаню упасть на колени и обнять дочь. Здесь посторонние. А Яне никто не мог помешать.
– Доченька… Как ты? Что с тобой?
– У… у меня сын, мама. Вот…
По знаку Алтан-одон одна из служанок плавно встала, вынула из колыбельки продолговатый свёрток и подала его молодой матери.
– Вот оно как, – лицо Юншаня заметно разгладилось. – Внук, значит… Ты не писала, что ждёшь ребёнка.
– Мы хотели обрадовать вас, когда приедем, – Сяолан не сдерживала слёзы – горе и радость пополам. – Он почти на месяц раньше родился, едва выжил. Всё потому, что…
– Я знаю.
– Мэргэн написал?
– И Мэргэн написал, и твой старший братец кое-что видел. А теперь сама рассказывай.
– Успеет она рассказать, не мучай девочку расспросами, – нахмурилась Яна. – Главное, что жива осталась и сына сберегла.
– Нет, нет, мама, я расскажу, – поспешила возразить Сяолан, заметившая сердитый блеск в глазах отца. – И правда, хорошо, что мы живы. Ливэй ранен, госпожа свекровь сейчас при нём. А я – вот… – и она с нежной улыбкой посмотрела на сладко спавшего
