Тамлин снял руки с моих плеч. Превозмогая дрожь, я встала рядом с ним, но смотреть, как Ласэн снимает голову с клюва каменной цапли, не могла. Я повернулась к цветущей дикой яблоне.
– Двор ночи привык делать все, что пожелает, – сказал Тамлин. – Они живут по своим законам… если эти извращенные понятия можно назвать законами.
– Они – жестокие убийцы, которым мало убивать. Им нужны мучения жертв, – добавил Ласэн.
Я мельком взглянула на него. Он успел взобраться на каменное крыло цапли. Мне не хотелось видеть, как он будет снимать голову, и я снова отвернулась.
– При Дворе ночи знают множество самых ужасных и отвратительных пыток. Они пируют на чужих страданиях. Забавляются.
– Так это сделали для забавы? Или в качестве послания? – спросила я, оглядывая сад, как когда-то оглядывала лес, в котором охотилась.
– И в качестве послания тоже, – отозвался Ласэн.
Послышались глухие, скребущие звуки. Я не смотрела, но знала: Ласэн снимал голову с каменного клюва. Мне не раз доводилось снимать шкуру с убитых зверей, но это…
Рука Тамлина опять легла мне на плечо.
– Они проверяют, насколько крепка наша оборона. Показывают, что находятся совсем рядом с нами и могут творить на сопредельных землях любые злодеяния. Кровь-то свежая…
Шумный всплеск подсказывал мне: Ласэн спрыгнул с постамента в воду.
– Это у верховного правителя Двора ночи считается забавой… Мерзавец!
Я прикинула расстояние от пруда до дома. От силы полсотни локтей. Почти рядом. Им удалось беспрепятственно проникнуть в наш сад.
Угадав мои мысли, Тамлин похлопал меня по плечу:
– Тебе здесь ничего не грозит. Это всего-навсего «шалость» Двора ночи.
– Это связано с болезнью, ослабившей магию?
– Отчасти. Они знают о новом пробуждении болезни и хотят, чтобы мы знали об их присутствии. Словно грифы, они кружат вокруг Двора весны в надежде ослабить наши границы.
Вид у меня, наверное, был совсем плачевный, поскольку Тамлин торопливо добавил:
– Я им этого не позволю.
У меня не хватило смелости сказать ему и Ласэну, что их маски – лучшее доказательство страшного могущества болезни.
Ласэн выбрался из пруда. Я не поворачивалась в его сторону, чтобы снова не увидеть голову казненного.
– Вскоре они получат по заслугам. Болезнь ударит и по ним.
Тамлин что-то рявкнул Ласэну, и тот удалился, унося с собой голову.
Я присела на корточки и стала собирать краски и кисти, но у меня тряслись руки – большая кисть все время норовила выскользнуть из пальцев. Тамлин присел рядом, обхватил мои руки.
– Здесь тебе ничего не грозит, – повторил он.
Мне в который раз вспомнились слова суриеля, велевшего держаться поближе к верховному правителю.
Я кивнула.
– Это – особенности политики Дворов, – продолжил Тамлин, стараясь меня успокоить. – Двор ночи очень опасен, но то, что ты видела, – всего лишь «шутка» их правителя. Он не решился бы напасть на тебя или на кого-то из наших, поскольку тогда ему не поздоровилось бы. Но если болезнь на наших землях усугубилась настолько, что фэйри Двора ночи пересекают наши границы, мы должным образом подготовимся.
Я встала на подкашивающиеся ноги. Мне не хотелось разбираться ни в отношениях между Дворами, ни в их жестокой политике.
– Представляю, как они «шутили» с людьми, когда мы были их рабами, – вырвалось у меня. – Наверняка истязали и пытали нас просто так, из желания посмотреть, как людишки умирают в муках.
Глаза Тамлина помрачнели.
– Иногда я радуюсь, что был слишком мал в те времена, когда отец отправлял своих рабов к югу от Стены – жить в мире смертных. Но я помню их жизнь здесь. Мне этого хватило.
Мне не хотелось даже на мгновение представить, как жили здесь человеческие рабы. Я не пыталась искать следы их
