Дэлл

под голой поверхностью бежевого стола, а направо – мастерская, похожая на ту, что я видела в подземном бункере: куча инструментов, шкафов и ящиков. Чак бы здесь развернулся…

Я задумчиво крякнула, оглядела помещение, полное рубанков, напильников и разнообразного металлического хлама, и с тоской закрыла дверь. Всё не то. Очередной тяжелый вздох и предчувствие свершившейся беды.

Ну нет, не сдаваться. Есть ведь еще пара дверей от лестницы налево. Вдруг повезет и за одной из них окажется что-то подходящее?

Удивительно, но мне действительно повезло, стоило повернуть очередную дверную ручку. Я поняла это сразу, как только увидела крохотную комнатушку со скошенным потолком, маленькой тумбочкой и матрасом на полу, поверх которого лежали подушка, свернутое одеяло и стопка чистого постельного белья. Единственное окно, отсутствие лишних предметов и тишина – именно то, что нужно.

Да, тесно, да, почти будка, но уютная будка, именно то, что я искала: собственный угол, где тихо и не тревожно. А что маленький и без изысков, так плевать. Не за роскошью, в конце концов, я сюда пришла.

Чтобы избавиться от неведения, я проверила и крайнюю по коридору дверь – за ней оказался туалет, совмещенный с крохотной ванной. Отлично, не придется шмыгать перед носом грозного хозяина всякий раз, когда захочется по нужде. Хотя почему «шмыгать», если я здесь вроде как полноправная хозяйка?

Вернувшись в комнату со скошенным потолком, я бросила сумочку на матрас и устало опустилась рядом. Всё, нашла свой закуток, можно и передохнуть. Веки опустились сами собой; из ниоткуда нахлынуло ощущение липкой безнадеги. Зачем я устроила себе очередную пытку? Неужели действительно поверила, что у этой дороги может быть хороший достойный финал?

Медленно втянула воздух и приказала себе расслабиться.

Поживем – увидим.

* * *

– Что ты здесь делаешь?

Я вздрогнула и открыла глаза.

Когда я успела заснуть?

Дэлл стоял на пороге: серо-голубые глаза льдисто сверкали недовольством, губы вновь сжались в линию.

И зачем ты их поджимаешь? Такие красивые…

– Решила проявить характер и показать собственную гордость?

Я напряглась.

– Иди и займи нормальную спальню, человеческую, а не эту затхлую камеру, она предназначена для складирования белья.

Так вот почему в углу лежат пододеяльники и простыни. Теперь понятно.

– Мне здесь нравится.

– Ты надо мной издеваешься?

Еще нет.

– А в чем, собственно, дело? Ты сказал, я могу занять любую комнату в этом доме. Те спальни, что я видела, мне не понравились. А здесь хорошо.

То, с какой силой запульсировала жилка на шее стоящего в дверях мужчины, заставило мои ладони взмокнуть от напряжения. Волны злости целиком заполнили тесное помещение и теперь отражались от стен. В какой-то момент я испугалась, что сейчас меня выволокут отсюда за шкирку и научат уму-разуму, впечатав носом в «нормальную», человеческую постель где-нибудь в «кофейной» спальне, аккурат напротив хозяйских покоев, и плакала тогда моя уютная «будка» на веки вечные.

Но этого не случилось. Дэлл, перетерев злость скрипом зубов, лишь процедил:

– Иди за мной, я покажу тебе дом.

Отказываться под предлогом того, что я и сама уже неплохо изучила интерьер всех трех этажей, не стоило – недальновидно и глупо щелкать по носу того, кто уже оскалил оба ряда зубов, – поэтому я покорно поднялась с матраса и последовала по коридору за провожатым.

– …Ключ от входной двери ты ни с чем не перепутаешь – он самый длинный. Сигнализация отключается кодом, который я для тебя запишу, выучишь его на изусть, бумагу вернешь. Дверь на террасу тоже открывается с помощью последовательности цифр, она простая: шесть-три-восемь-ноль. Не сможешь запомнить – вскроешь замок. Для тебя не проблема, ведь так?…

Шпильку в свой адрес я пропустила мимо ушей.

Широкая спина и затылок наводили совсем на другие мысли: еще этим утром мы улыбались, пили на кухне кофе, делились