глубокими взглядами, наслаждались кружащей в воздухе нежностью и каким-то странным молчаливым покоем. Тогда я была гостьей, а теперь – вроде как хозяйкой…
Мда. Не смешно.
– …Двери балкона на втором этаже открывать не стоит: на них из-за оттепели много льда, не сможешь потом закрыть. Туалеты есть на всех этажах, а туалетные принадлежности найдешь в кладовке, что справа от входа в спортзал, в подвале…
Может быть, попробовать вызвать Дэлла на откровенный разговор? Объяснить ему причины собственного поведения, попытаться донести то, что он сам никак не хочет ни увидеть, ни осознать? Вот только что именно сказать? «Дорогой, я так поступила только потому, что люблю тебя. Неужели не видишь? Нет? Тогда просто поверь мне…»
Плыл по комнатам сухой и деловитый голос Дэлла, плыли в моей голове отвлеченные мысли. Нет, еще не время и не место начинать подобные диалоги. Ничего кроме новых вспышек негодования они не вызовут, а поднявшаяся между нами стена и без того глуха, как кирпичная кладка старой крепости. Значит, только ждать и терпеть. Действовать осторожно и правильно, пробовать всё, что можно пробовать, лишь бы переломить сложившееся положение вещей и наметить хотя бы призрачную положительную тенденцию.
В какой-то момент мы остановились. Я продолжала тонуть в размышлениях, а Дэлл – говорить. На стол легла вторая пара ключей – моя – и вырванная из спирального блокнота страница с цифрами. Затем голос стих, а рука Дэлла потянулась ко внутреннему карману.
– Ах да… чуть не забыл.
И по столу покатился небольшой металлический предмет. Небрежно брошенный, он уткнулся в ключи, повращался на месте и затих.
Дэлл не стал ничего ни добавлять, ни пояснять, просто развернулся и вышел из комнаты, а я, все еще скованная и застывшая, словно вывешенная на морозном дворе простынь, какое-то время стояла и смотрела туда, где только что растворилась его фигура.
Вот и всё, мне выдали ключи, живи и радуйся.
Радуйся, да…
Я тяжело вздохнула и повернулась к столу: взгляд уткнулся сначала в страницу, затем скользнул по ключам, и, когда сфокусировался на третьем предмете, внутри что-то екнуло, а дыхание прервалось.
Кольцо.
На столе лежало кольцо с инициалами Дэлла, золотое, аккуратное – женский вариант.
Теперь ладони дрожали, а сердце билось неровно и быстро, будто пытаясь сбежать из груди со словами: «За что ты так со мной? За что? Не хочу, надоело, устала…»
Против воли взметнулась обида и негодование.
Он даже не надел его мне на палец. Не потрудился протянуть руку, взять мою ладонь и сделать так, чтобы священный ритуал выглядел правомерно совершенным. Бросил символ любви, словно гнутый медяк: мол, выпросила – получи. А дальше сама.
Сама…
Как всегда, сама. Сама борись за жизнь, за счастье, за место под солнцем, за кусочек любви, которая никому кроме тебя, оказывается, и не нужна.
Был момент слабости, мне вдруг захотелось уйти. Не любят, не ждут, так зачем все это? Зачем?..
Но я не позволила себе.
Дрожащими руками взяла со стола выпрошенное, выскуленное, почти насильно отобранное украшение и медленно, чувствуя боль в сердце, надела себе на палец.
Что ж, ты получила то, что хотела, – мужчину мечты на целый месяц.
От этой мысли и появившегося следом привкуса горечи во рту сделалось тошно.
Искусно выплавленные буквы «D» и «О» изящно переплелись друг с другом, символизируя союз и гармонию – все то, за что я так отчаянно боролась, и то, чего у меня никогда не было.
Хотелось плакать.
Но я лишь плотнее сжала зубы, взяла со стола ключи и записку и отправилась наверх.
– Не будь дураком, не причиняй девчонке вреда!
– Ты у нас самый мудрый, Халк, не так ли?
– А ты бесконечно тянешь за собой этот гребаный багаж из воспоминаний, лижешь собственные раны и лелеешь обиды. Для
