чувств, наличие которых Одриард не признал бы даже под пытками.
– Всё. Заканчиваем балаган, – отрезал он жестко. – Сейчас придет Эльконто, а нам еще помогать ему с переездом склада. И ты сегодня, друг, не за рулем. Хватит мне твоих гневных вспышек, не хватало еще на дороге…
Дэлл обжег Конрада очередным злым взглядом, но промолчал.
В этот момент телефон Чейзера зазвонил. Тот, коротко ответив, поднялся с кресла.
– Все, пора. Эльконто ждет внизу.
Вот она сидит на матрасе и хмуро смотрит на оставленную им на тумбе кредитную карту. Руки сложены на подтянутых к груди коленях, а взгляд настороженный и затравленный, словно у бездомного щенка.
Собственный голос в записи кажется чужим – надтреснутым и едким, словно принадлежит гнусному ворчливому старику, отчитывающему слугу за бесконтрольные траты. Хлопок двери, вздрагивание плеч, и она всё сидит, сидит, сидит… Кажется, что лежащий на тумбе кусок пластика вызывает у нее стойкую неприязнь, жжет и причиняет дискомфорт даже на расстоянии.
А тот взгляд, смешавший в себе ненависть и боль, которым она наградила его сразу после этих слов, он помнит даже теперь.
– Что же ты… бери, иди, развлекайся. Наслаждайся жизнью.
Но девушка на пленке не слышит едких слов и не меняет позу еще добрых тридцать минут.
Проматывая на ускоренном просмотре однотипные кадры, Дэлл наконец почувствовал, что опьянел. Злость, метавшаяся в теле жаркими молниями с самого полудня, не утихла, но видоизменилась, превратилась в застывшую на безветрии кислотную лужу, готовую отожрать ногу любому, кто посмеет в нее ступить. Горло саднило. Надо было меньше курить…
А вот и другая картинка – Меган идет по коридору, идет осторожно, словно не до конца уверенная, что хозяин покинул особняк, и готовая при первых звуках сорваться с места, галопом унестись наверх…
…Входит в зал, осматривается, какое-то время стоит без движения, затем направляется прочь, и теперь оживает и начинает транслировать запись камера, закрепленная в вентиляционном отверстии на стене кабинета.
– Эй, я не разрешал тебе заходить туда!
Дэлл почувствовал, как в груди снова заклокотала ярость. Не разрешал, да, но забыл сказать об этом вслух. Черт, это его упущение.
Тем временем Меган стоит у стены, рассматривая коллекцию оружия (неподдельный интерес в ее глазах заставил Дэлла на какое-то время забыть о неприязни), наклоняется к табличкам и с упоением читает названия пистолетов, затем долго и задумчиво смотрит на пустое место в центре, будто размышляя, какой «зверь» может скрываться под названием «Brandt XT-5». В эту секунду хлопает на ветру открытая форточка, и от этого звука девчонка почти подскакивает на месте (Дэлл не замечает, что улыбается), после чего быстро ретируется прочь, назад в коридор. В его спальню не заходит, на кухню – тоже. Вероятно, испуг отбивает у нее желание продолжать осмотр комнат, и она уходит наверх, где скрывается за дверью.
Конец перемещениям. Свет погашен, движения нет. Далее камера фиксирует лишь тишину и темноту, а тепловые и датчики ночного видения он не активировал. Раньше было незачем, гостей в доме не было.
А теперь…
Дэлл устало откинулся в кресле и, чтобы яркий свет экранов посреди темной комнаты перестал резать глаза, прикрыл веки.
Теперь по его комнатам шастает гостья, и неплохо бы включить всевозможные системы слежения. Нет, не то чтобы существовал серьезный риск, что Меган может что-то натворить, испортить или украсть, но может быть… – Странная и непонятная мысль мягким хвостом невидимой птицы скользнула в сознание. – … Может быть, однажды эти записи помогут что-то понять? Что-то, что он, по словам Халка, постоянно упускает из виду? Ведь если этот умник прав, то он, Дэлл, пока не способен уловить все эмоциональные грани кристалла чувств, что сформировался под крышей этого дома.
Чертов сенсор. Всегда лезет не туда, куда ему следует. Пусть на жертвах оттачивает свое умение, а не на друзьях! Хотя… на то он и специалист, чтобы видеть наперед. А от того, друг перед ним или враг, зависит лишь метод подачи информации, не более.
Свет снова лег на сетчатку слепящими волнами, стоило открыть глаза, и Дэлл с раздражением выключил экраны. На сегодня хватит.
