– Странное чувство, да? – философски заметил Дэлл. – К этому привыкаешь…
А еще через пятнадцать минут, как только он снял повязку с глаз, я прилипла к окнам. Город был другим. Совершенно. Высокие здания, горящие в вышине окна, но небоскребы не белые и округлые, как в Соларе, а квадратные, серые и блестящие. Их крыши уходили в совершенно безоблачное небо. Ливень остался в прошлом.
Уютные кафе, добродушные лица, яркие экраны, изогнутые ножки фонарей. В этом месте пахло чем-то иным – спокойствием, мирной жизнью, возможностями, чудесами. И непонятно, откуда это ощущение исходило. От прохожих? Чистоты, подстриженных клумб? Из воздуха? Та же осень, но другая – сухая, теплая. Пропали вдруг волнение и тревоги – их будто аккуратно слизнуло из головы, мол, оставь за порогом, здесь они не нужны, здесь хорошо…
Мимо проплыли ресторан, несколько магазинов, затем белое каменное здание с колоннами – Банк Нордейла…
Мой язык прилип к небу, а голос сделался хриплым.
– Дэлл… это же…
– Нордейл, да.
– Какой Уровень?
– Четырнадцатый.
Сердце на секунду застыло, а затем забилось радостно и гулко. Вот оно, то самое место – мечта, в которую я рвалась, но куда пока так и не получила пропуска. Нордейл! Четырнадцатый! Сбылось…
– На экскурсии времени нет, извини. Я хочу осмотреть твои раны.
Я чувствовала себя в волшебной стране, в магазине игрушек, где все товары сделаны специально для тебя, в мире грез, где существуют мирные уютные города из снов. Не удержалась – открыла окно и впустила в салон вечерний воздух, наполненный ароматом листвы, асфальта и прохлады, – запах осеннего мегаполиса. Почти вывалилась наружу, как пес, чей язык развевается на ветру, глаза счастливо горят, а в голове – дурман от обилия вкусных незнакомых ароматов. И до всего хочется дотянуться, пощупать, потрогать, обнять. Хотелось плакать…
Благодаря Дэллу я шагнула на запретную территорию – взялась за руку волшебника и перенеслась в мир мечты. И пусть я чужак и потом уйду домой, но ведь еще есть несколько заветных часов до возвращения, есть время вдохнуть, напиться ароматом места, куда так хотелось попасть. Дома, люди, магазины, киоски с газетами, арки скоростных дорог, машины – другие машины, машины Нордейла! – пусть они плывут по сторонам вечно. Чистые, грязные, маленькие и большие, пусть идут по тротуарам люди, а воздухе пахнет чем-то особенным…
– Мы едем к тебе домой, да?
– Да.
Я притихла. В этот момент я любила Дэлла так сильно, как никого и никогда. Он и не подозревал, что именно в этот вечер подарил мне сказку – капельку заботы и город мечты. Вот сюда я однажды попаду, здесь буду жить… с ним.
Хотелось сказать «спасибо», хотелось растереть счастливые слезы по лицу и обнять его, но я сидела тихо, не желая спугнуть то нежное чувство, которое мягко, словно волны бассейна, плескалось внутри.
– Это ведь незаконно, да?
– А ты думала, ты одна умеешь нарушать закон?
Он коротко взглянул на меня – в уголках его губ притаилась улыбка.
Укрытая благодарностью, я смотрела прямо перед собой. Нордейл. Рядом Дэлл. Чудо…
В счастливых глазах маленькой Меган отражались огни – желтые от высоких, потерявшихся в кронах деревьев фонарей и цветные от плывущих мимо витрин.
Глава 7
Казалось, что этот шикарный трехэтажный дом с просторными богато обставленными комнатами и я – две разные видеопленки, случайным образом наложившиеся друг на друга. Это он, Дэлл, сейчас должен находиться здесь, прохаживаться по коридорам, потягивать чай на кухне, сидеть на вертящемся стуле перед компьютером, смотреть на город за окном – он, а не я. Я вирус, случайно проникший в систему, ошибка, до поры до времени сумевшая избежать зоркого ока верховных наблюдателей, дворняжка, под покровом темноты проскользнувшая в заднюю дверь. Но несовместимое сошлось в одно – я сидела на диване, а Дэлл, присев на корточки, осторожно протирал мои ладони ватой, смоченной в лекарстве.
Мягко светились лампы под потолком, темнел у стены плоский экран телевизора, ступни тонули в ворсе ковра. Едко пахнущий тампон мягко касался ран, кожу жгло; теплые мужские пальцы держали запястье. Перед глазами двигалась – то отклонялась назад, то придвигалась ближе – платиновая макушка; я впервые видела ее так близко, различала волосок к волоску.
