«закинемся»? Ну пойдем, «закинемся».
– Угу. Заодно и расскажешь мне все.
– Договорились.
Чак стянул с вешалки мятую куртку, накинул ее на плечи, кивнул – мол, давай на выход – и погасил в мастерской свет.
– Странный он какой-то. Потерянный. Весь вечер на эту певичку смотрит и виски глотает. – Аарон Канн, стратег отряда специального назначения, кивнул в сторону сидящего чуть поодаль, на углу барной стойки, друга. – Устал, что ли? Вроде не больше чем обычно тренировались.
– Дэлл-то? – Мак Аллертон выбрал из прозрачной тарелочки самый пузатый орешек и закинул его в рот. – Может, и устал. У меня точно мышцы болят – Дрейк зверствует.
Певица на сцене плавно двигалась в такт исполняемой песне – приятный голос, чуть хрипловатый и низкий, округлая грудь под коротким платьем, длинные ноги, уверенно стоящие на высоких золотистых шпильках.
– Я бы и сам такую… – Канн многозначительно усмехнулся. – Хороша.
Чейзер, сложив руки на груди, тоже наблюдал за Дэллом. Аарон верно подметил: интерес Одриарда был странным и слишком пристальным; тяжелый взгляд подрывника неотрывно следил за барной певицей.
– Увлекся он, что ли?
Сидящий рядом с коллегами Халк покачал головой.
– Вот уж не думаю.
– С чего бы тогда так себя вести? Сидит один целый вечер, молчит, надирается. Еще недавно он радовался свободе. Вспомни, как праздновали! Та еще вечеринка была; веселились так, что, думал, дом рухнет. А теперь вон, смотри, притих. Не прижилась внутри свобода?
Аллертон комментировать не стал, Халк тоже. Внимательные глаза сенсора следили то за девушкой на сцене, то за медленно потягивающим виски Дэллом.
– Симпатичная, но не более.
– Он смотрит не на нее.
– А на кого?
– На кого там еще смотреть – она одна на сцене? – не унимался сделавшийся беспокойным Канн.
Халк Конрад улыбнулся краешками губ.
– Он смотрит на ее рыжие волосы.
Кружка с пивом в руке Чейзера застыла, так и осталась не донесенной до рта. Бросив многозначительный взгляд на все подмечающего сенсора, он вновь промолчал.
Часть вторая
Глава 1
Солар укрылся снегом.
Запорошенные улицы бороздили машины, переливались в окнах разноцветные дождики и гирлянды – свидетельство недавнего праздника, – кутались в пуховые куртки и меховые шапки прохожие. Висели в стылом воздухе выхлопные газы, скрипел под подошвами ледяной настил – на пару дней поднявшаяся температура вдруг следующим вечером обернулась лютым морозом. Все выше становились сугробы у обочин, все большей популярностью пользовался горячий сладкий кофе, продаваемый с лотка закутанным в одежду, словно многослойная капуста в листья, продавцом.
Высокие небоскребы то тонули в тяжелых серых облаках, то отражали прозрачную, режущую глаз синеву потрескивающего от мороза неба.
Переминались на автобусной остановке в ожидании транспорта люди, кутали носы в теплые заиндевевшие шарфы и выдыхали клубящиеся облачка пара.
Всё то же, всё те же.
Уровень тринадцать.
– Мне, пожалуйста, «Солар сегодня» и свежую по акциям.
В окно киоска просунулись свернутые вчетверо газеты.
– Да, есть без сдачи.
Из застывших на морозе пальцев выскользнула монетка и тут же закатилась в ледяную щель под будкой с периодикой, заставив
