монгольская лошадка, только из золота. Литая…
– Обалденная тяжесть, должно быть! – воскликнул я.
– Да уж, не легкая! – согласился Дракон. – Чингисхан повелел схоронить Золотого коня вместе с постаментом в своей могиле как величайшее личное сокровище. Вот и таскал его в походе за собой. На всякий случай.
– Так Чингисхана похоронили где-то в степи, неизвестно где…
– …И огромные стада скота прогнали по кругу над его могилой, чтобы скрыть место, и всех, кто участвовал в погребении Великого хана, умертвили. Но Золотого коня среди сокровищ захоронения нет.
– Как это?
– Утопили его, – печально сообщил Дракон. – При переправе через реку Итиль. Ханского коня, отдельно от основного обоза, пять сотен воинов охраняло, не считая носильщиков, рабов и всяких там… Темучин тогда очень гневался! Но и чувство юмора у него было – не отнять. Хотя и своеобразное. Приказал всем охранникам и их слугам продолжать стеречь свое величайшее сокровище, да еще от себя пару сотен рабов прибавил и всех к Коню и присовокупил. Основное русло тогда проходило не там, где в ваше время. В другом месте. В районе теперешнего Бакланьего ерика. Так что мы с тобой как раз над ними всеми и стояли.
– На Бакланьем? Золотой конь? – недоверчиво переспросил я. – Не путаешь?
Дракон всем видом показывал, что об ошибке не может быть и речи, и я ему вдруг поверил. Поверил и подумал о жизни. Как же все-таки она несправедлива! Вот мы с дядей Олегом, два дурака, всю ночь ловили на Малом Бакланьем судака, не спали и счастливые уехали домой. И неоднократно! А надо было? Вместо удочек – лопаты в зубы, дядю Мишу на острие атаки и вперед, вниз! А там и ножовкой малость поработать можно…
Я тянул руки вниз, в яму, откуда дядя Миша протягивал мне золотое конское копыто… И я почти схватил его…
– …Но главное для нас не Золотой конь… – ворвался в мое видение противный голос Дракона и разметал нас в пространстве. Меня и золото.
– Дурак ты, Дракон! – вздохнул я. – Что может быть важнее пирогов?
– Пирогов? – удивленно переспросил он.
– Ты, значит, и Карлсона не знаешь? Ясненько… Проехали! Так что там есть еще дороже?
– Постамент…
– Он золотой?
– Да что тебя заклинило на этом презренном металле?! – возмутился Дракон.
– Ты это моему сыну скажи! – дал я бесплатный совет. – Про то, что «металл» презренный. Он тебе в организм диск лазерный вкрутит, и всю свою бессмертную жизнь вечный кайф ловить будешь! Так чем там тебе этот постамент так дорог? Или он из платины?
Дракон сокрушенно вздохнул и сказал:
– Легче показать, чем рассказать. Ты глаза-то прищурь как следует, а то лучники ханские очень даже неплохо стреляли…
И в тот же момент я нашел нужным воскликнуть:
– Е?мое!
Подо мной текла река. Нет! Не совсем так. Меня здесь не было! Я даже руку к глазам подносил – ни фига! Рядом, прямо в воздухе, торчали два драконьих глаза и старательно щурились. А может быть, что Дракон глаза вообще закрыл. Может, он не один раз все это видел, а мне интересно было. И смотрел я в оба глаза.
Висели мы метрах в десяти над довольно широкой рекой, и прямо под нами с одного берега на другой переправлялся огромный плот. По канату, как паром. Воины с монголоидными чертами лица, облаченные точь-в?точь как на иллюстрациях в учебнике истории, с гортанными криками дружно, с трудом тянули канат, и плот со всем содержимым медленно продвигался поперек течения.
Кроме здоровенной деревянной платформы с паланкином и на колесах на плоту разместились воины, рабы и лошади. На переднем конце плота, в плотном кольце охраны, находился укрытый попоной, блистающий желтым металлом Золотой конь. Рядом на бревнах покоился непроницаемо-черный каменный параллелепипед. Я так понял, что это и был постамент.
– Чтобы быстрее погрузиться, они нарушили приказ и сняли Коня с постамента…
– Тихо ты! – шикнул я на Дракона.
– Они не слышат нас, но могут увидеть. Так что перестань пялиться на них, как лемур на самку, прикрой глазки-то! Не в кино…
Но паромщикам было не до нас. Сильное течение и ветер со стороны моря – моряна – создавали высокие волны, не особенно опасные для тяжелого плота, но все же затрудняющие переправу. Плоту предстояло преодолеть еще несколько десятков метров